Найденыш
Шрифт:
Зола шевельнулся, произнес неуверенно:
– Может магией владеет? Надо бы провести пару экспериментов.
– Нет уж!
– Дерн выставил перед собой ладони.
– Давай как-нибудь в другой раз, когда условия будут более подходящие.
– Это когда?
– обиженно поинтересовался маг.
– Когда нас не будет рядом, - отрезал болотник.
Шестерня возбужденно завозился, сказал с подъемом:
– А чего? Пусть попробует. Зола у нас хороший учитель, терпеливый. С его помощью даже у меня как-то раз огнешар получился. Вдруг, и у этого тоже.
На этот раз, на Шестерню неодобрительно посмотрели все, включая Золу.
Вершинник подсел к костру, внимательно осмотрел мясо, что уже подрумянилось, покрылось хрустящей корочкой, поразмыслив, произнес:
– Может, он действительно ничего не умеет, а может, и умел что, да забыл. Вспомните, каким, а главное, где мы его нашли: без одежды, без сознания, в центре опаленного пятна земли. Уже то хорошо, что идет - не жалуется. Дойдет с нами до города, или, на худой конец, до ближайшей деревушки, там и оставим.
Подводя черту под разговором, Дерн произнес:
– На этом и порешим. А пока, давайте ужинать, что-то утомился я за сегодня от летунов прятаться, да и мясо готово.
Судя по тому, с какой скоростью расхватали колышки с мясом, Дерн выразил всеобщее желание. Дневной переход под палящим солнцем истощил силы и вызвал жгучий голод, так что путешественники уже давно украдкой сглатывали слюну, в мечтах, уже в который раз, расправлялись с ужином.
Покосившись на чужеземца, что сидел неподалеку, глядя голодными глазами на пищу, Мычка махнул рукой, позвал:
– Эй, найденыш, подходи и ты, еды на всех хватит.
Чужеземец встал, замедленно приблизился. В отсветах огня он ничем не отличался от прочих людей, во множестве встречающихся по всему миру: открытое лицо с широкими скулами, высокий лоб, нос с небольшой горбинкой, лишь мощный, волевой подбородок с ямочкой несколько не вязался с большими задумчивыми глазами, на самом дне которых затаилась непонятная печаль.
Благодарно кивнув, он выбрал одну из оставшихся палочек с мясом и уже хотел вернуться на место, когда Шестерня, придержал его за руку, сказал деловито:
– Постой. Ведь у тебя должно быть имя. Без имени неудобно. К примеру, меня, - он ткнул себя рукой в грудь, - зовут Шестерня.
– Повторил по слогам: - Шес-тер-ня! Его - Мычка. Вон тот, зеленый - Дерн, а тот с палкой - Зола. Ну и, конечно, Себия.
ГЛАВА 10
Все улыбались, слушая, как пещерник представляет их чужеземцу, лишь Зола нахмурился, сравнение посоха с палкой неприятно резануло слух мага. Чужеземец вслушивался в слова Шестерни, на его лице от попыток понять отразилось мучение, к тому же от мяса, что он удерживал на палочке возле груди, шел одуряющий аромат, от которого смешивались мысли, а желудок начинал яростно ворочаться, требуя пищи.
Глядя на мучения чужеземца, Себия сжалилась, сказал с укоризной:
– Шестерня, отпусти ты его, пусть хотя бы поест. На голодный желудок чужой язык воспринимается плохо.
Но пещерник казался неумолим, удерживая чужеземца за руку, он несколько раз повторил имена, указывая при этом на каждого, пока пленник не начал кивать, раз за разом, повторяя имена, сперва, ужасно коверкая, но затем, все лучше и лучше. Шестерня кивал, удовлетворенно улыбался, когда, наконец, имена зазвучали, как они есть, почти без искажений, ткнул пальцем в грудь пленнику, поинтересовался:
– А ты, как звать тебя?
Тот ответил длинной трелью с переливами. Не выдержав, хмыкнул Дерн, звонким колокольчиком засмеялась Себия, даже Зола улыбнулся. Мычка хлопнул Шестерню по плечу, спросил насмешливо:
– Ну что, доволен? Теперь повтори, разочков так сто, глядишь, сможешь воспроизвести.
Пещерник пригнул голову, сказал упрямо:
– Нет уж, коль с нами идет, пусть и говорит по-нашему. И имя ему дадим человеческое, чтоб язык не ломать. Предложите что, или мне самому придумать?
Прежде, чем кто-то успел открыть рот, Дерн произнес рассудительно:
– А чего мучиться. Мычка верно сказал - найденыш он, найденыш и есть.
Шестерня пошевелил бровями, отчего, его лицо смешно исказилось, пробормотал:
– Что ж, неплохое имя.
– Добавил, глядя чужеземцу в глаза: - Ты будешь Найденыш, - для большей понятливости ткнул ему рукой в грудь.
Судя по всему, экзекуция настолько утомила незнакомца, а быть может, причиной тому послужил голод, что он сразу же, почти без искажений, повторил слово, после чего, отсел в сторонку, и, не откладывая, принялся за ужин.
Пробудились с первыми лучами солнца, быстро расправились с остатками ужина, и, не медля, выдвинулись. Пока собирались, Шестерня, припомнив вчерашнюю затею, негромко поинтересовался:
– Как спалось, Найденыш?
К всеобщему удивлению, чужеземец сразу же повернулся к пещернику, взглянул вопросительно. Дерн заметил, сказал одобрительно:
– Смотри-ка, запомнил. Вот уж не думал, что твоя метода окажется действенной.
Пещерник ухмыльнулся, сказал самодовольно:
– Это еще что. Вот пооботрется немного, будет болтать на нашем, как на родном, уж я постараюсь.
– Проходя мимо чужеземца, он ободряюще похлопал его по плечу, еще раз повторил присвоенное имя.
Потянулись однообразные дни. Вставали засветло, завтракали остатками ужина и выдвигались в путь. Когда солнце достигало зенита, устраивали полуденный привал, облюбовав для этого одну из многочисленных рощиц, где в приятной прохладе укрытые от палящих лучей, восстанавливали силы. Пока Мычка ходил охотиться, остальные натаскивали хворост, устраивали костер, после чего, каждый занимался, чем хотел.
Дерн отыскивал какие-то, одному ему ведомые травы, часть из которых сушил, разложив на открытом солнце, иные, сразу же растирал в небольшой ступке, по капле добавляя какой-то дурно пахнущей жидкости то из одной, то из другой склянки, после чего, собирал получившуюся густую пасту в горшочек. Когда горшочек заполнялся, болотник вытаскивал из костра уголек, царапал на донышке хитрую завитушку и прятал горшок в котомку, предварительно, несколько раз обернув кусочком ткани.