Найди меня в темноте
Шрифт:
Охотничий нож. Глок с неполной обоймой, который так знакомо лег в ее ладонь, наполняя грудь ощущением превосходства. Что еще было при себе у незнакомца, она проверяет. Потом придет сюда снова. Когда убедится, что все в порядке с Морганом.
Сколько их в лагере? Кто это? Почему ты не стрелял? Ты жив?
В лагере слишком тихо и спокойно для вторжения чужаков. Бэт видит со своего места за широким стволом сосны только одного единственного гостя. В расстегнутой куртке цвета хаки. Или просто грязно-зеленой, как грязна
Это что, налет юных хулиганов? Или просто все высохли от голода за время долбанного конца света?
Незнакомец стоит, широко расставив ноги. Уверенно и твердо держит в руках винтовку. Морган прямо напротив него. Сидит у огня, как ни в чем ни бывало. Оружие незнакомца направлено дулом вниз, отмечает мимоходом Бэт. Он не угрожает Моргану. Они просто разговаривают, глядя друг другу в лицо. Тихо и мирно.
Словно, черт возьми, мы на долбанном кемпинге, а они наши соседи по площадке! Зашли соли попросить!
Выходить или затаиться? Бэт колеблется ровно до той секунды, как очередной порыв легкого весеннего ветерка не доносит до ее уха громкий смех Моргана. Ее всегда удивлял этот раскат, вырывающийся из его груди. Люди не могут так громко смеяться. Морган может.
– Бэт! – сияет тут же Морган, поднимаясь на ноги со своего места у огня. От его улыбки сразу же становится тепло в груди, как обычно. Даже боль отступает на какой-то короткий миг.
Он привычно делает шаг ей навстречу и касается губами лба. Но из рук не выпускает, впрочем – ладонь так и остается лежать между лопаток на спине. В знак поддержки.
Или словно он желает ее удержать от чего-то этим прикосновением.
Чего-то необдуманного.
– Ничего не удалось добыть сегодня? – спрашивает Морган, заметив, что она вернулась с пустыми руками.
– Немного. Нам хватит, - говорит в ответ она, переводя взгляд на незнакомца.
Молодой. Едва ли старше ее. Но руки крепкие, как она видела, в этих подвернутых рукавах куртки. Взгляд пытливый и настороженный. Как отражение ее собственного взгляда – колючего и напряженного.
– А еще вот это…
Незнакомец недолго смотрит на глок и нож в ее руках. Его палец тут же находит курок винтовки. Дуло оружия медленно идет вверх. Морган взглядом пытается разрядить напряжение, повисшее в воздухе, по-прежнему сохраняя широкую улыбку на губах.
Он умеет это делать, черт возьми. Сразу же располагать к себе людей. Когда хочет этого. А сейчас он явно этого хочет…
Его ладонь легко надавливает на ее спину. Прямо между лопаток. Она чувствует это нажатие через ткань парки. Он не принимает и не одобряет ее поступка. Даже просто вырубить незнакомого человека, который может представлять для них опасность - проступок для него.
Черт возьми, словно им не приходилось столько вместе пережить! И столько испытать. Причем, именно от живых, а не от ходячих.
– Он на том же месте, где и был. Отдыхает. Я не могла понять, что происходит, и на всякий случай…, - пожимает Бэт плечами. А потом добавляет, словно желая оправдаться перед незнакомцем. Уступая давлению руки, лежащей между лопаток. Ее ходячей совести. – Навидались всякого.
В ответ тот медленно кивает, словно принимая ее доводы.
– Он ведь жив? А что, если придет ходячий?
– Что-нибудь придумает. Если проснется.
Ладонь снова давит легко между лопаток.
Чего он ждет от нее? Извинений? Реверансов? Не будет этого! И он хочет отдать им оружие? Он рехнулся? Хотя… у этого хвостатого все равно винтовка в руках…
Бэт все же протягивает незнакомцу глок. И отдает нож. После чего тот быстро отходит в сторону, разыскивая своего товарища, которого Бэт укрыла в кустах на всякий случай. Ходячие не шарятся по кустам, пока звук или запах крови не выдает присутствие живого.
– Зачем? – глаза Моргана смотрят на нее все так же с добротой и участием, но Бэт понимает, что он недоволен тем, что она сделала.
– Я не понимала, что происходит. Чужие люди!
– Это хорошие люди.
– Откуда ты знаешь? У них на лбу написано? – возмущается Бэт. Боль, только притаившаяся в висках, сразу же полыхает огнем.
– Нельзя видеть в людях только плохое. Не все такие, как ты думаешь.
– Не все. Большинство. Кто это вообще? Что им надо?
– Это скауты. Разведчики. Здесь в паре десятков миль есть зона. Безопасная зона.
Безопасная зона. Вудберри. Грэйди. Терминус, о котором ей рассказали когда-то. Безопасность знаменовала полную противоположность. Опасность. Отличный урок из ее прошлой жизни.
– Они хотят, чтобы мы пошли с ними туда? Чего ради им проявлять благотворительность? Сейчас. Когда все только и делают, что выживают.
– Они не выживают. Они живут, - улыбка Моргана становится еще шире, словно он открыл рождественский подарок в волшебное зимнее утро. – У них все как раньше. Все. Горячая вода. Электричество. Ароматный хлеб. Чай. Как ты хотела…
Это был запрещенный прием. Удар под дых. И он это, черт возьми, знает!
– Чего ты бы хотела сейчас? Из прошлой жизни?
– Сна. Я хочу выспаться в кровати под одеялом. В своей пижаме. Без обуви.
– А я хочу развалиться у телевизора на диване и пить холодное пиво. И заснуть именно так. Под звук телевизора. Не хватает звуков. Хотя и привык к тишине… А ты? Что еще?
– Я хочу принять ванну. С пеной. Много-много пены. Чтобы смыть эту грязь. Чтобы увидеть, что мои волосы светлые, а не грязно-русые. А еще хочу слушать музыку… Мне не хватает музыки. И хлеба… хочу булочек. Чтобы они пахли свежей выпечкой. Или круассанов… Хочу круассанов. Пышных. Тающих во рту. Хочу зеленого горячего чая…