Найду и удержу
Шрифт:
— Знаю. В нем жила любовница хозяина поместья, в котором наш музей. Сам он жил в главном доме.
— На его месте я забрал бы ее отсюда в главный дом, — сказал Скурихин и пристально посмотрел Варе в глаза. Ничто не изменилось в Варином лице, в эту игру они с Серафимом играли давно, с самого начала, как она стала директором благотворительного фонда.
— Но у него была жена, — насмешливо бросила Варя.
— Побыла и вся вышла. Как у меня. Ты знаешь, что я снова
— Ах, какое волнение для местных дам, — ехидно бросила она. — Рада за них. Перестанут скучать.
— Как бы я хотел, чтобы ты сказала: «Для всех местных дам». — Серафим подчеркнул слово «всех» и снова, не мигая, уставился на ее губы в ожидании.
— Для всех местных дам, — сказала она и увидела, что он одобрительно кивает. Но тут же добавила: — ...которые готовы претендовать на новую роль в вашей жизни, Серафим Федорович.
— Думаешь, легко все время ошибаться? — спросил он с искренним огорчением в голосе.
— Трудно? — с участием поинтересовалась Варя.
— Черт его знает, в чем дело. — Он пожал плечами. — Женишься — вроде честная женщина, поживешь — как подменили. Сколько раз пробовал, а все то же самое.
Варя улыбнулась и спросила:
— А теперь?
— Вдовствую. — Он с облегчением вздохнул.
— Как? Прямо вот так, да? И это... кара за... обман? — насмешливо полюбопытствовала она.
— Господь с вами, Варвара Николаевна. — Он попытался помотать головой, но шея была такая толстая, что голова повернулась на одну восьмую оборота, не больше. — Неужели я...
— Нет, что вы, Серафим Федорович, — поспешила успокоить его Варя. — Да и вообще все это не мое дело. Ваша благотворительность...
— Может, думаешь, что я грехи замаливаю? — Он сощурился. — Нет, просто я могу и хочу... — Он сделал паузу, окинул ее таким пристальным взглядом, что Варя едва не расхохоталась. Она удержалась, не желая его обидеть. — Могу и хочу, — повторил он, — сделать для города что-то полезное. Мой прадед, думаешь, чем занимался?
— Водкой, — быстро ответила Варя.
— Точно. Все знают и помнят. — Он вздохнул. — Если бы он компот варил, все давно бы про него забыли. Интересно получается, да? Почему-то то, от чего выпадает людям зло, в голове заседает крепче. Водка ведь зло, правда? — Он засмеялся, поднял руку, будто держал в ней стакан, поднес ко рту. Закинул голову и влил в себя невидимую жидкость. — Мой прадед велел передать своим потомкам: «Вы должны жертвовать на добрые дела в память обо мне». — Скурихин вздохнул. — Эх, если бы всякий человек имел крепкую волю...
— Тогда ваши доходы сократились бы... И вы бы не жертвовали столько, сколько сейчас, — заметила Варя.
— Да. Слаб человек. Слаб. — Он покачал головой. —
И не ей критиковать Скурихина, одернула себя Варя. Он уже много сделал для музея, а для ее отдела стал самым первым настоящим спонсором.
А все произошло вот так.
2
Когда Варя Беломытцева пришла работать в музей, ей показалось, что она окунулась в глубокое прошлое, хотя отдел родной природы — это и настоящее тоже. Варя оказалась за чистым столом и за чистым листом. Родион Степанович, ее дедушка, сумел добыть старый, списанный в институте компьютер.
Однажды, набирая текст, утомившись от ныряния взглядом в оригинал, который лежал слева от клавиатуры, она разозлилась настолько, что написала письмо директору. Ей нужен сканер, вот и все.
Директор вызвал ее к себе, вынул ее заявку и, пристально глядя на нее, уложил в папку с надписью: «Для спонсоров».
— Все поняла, Варвара Николаевна? Вот у них, — он потыкал желтым от табака пальцем в слово «спонсоров», — проси. — Потом отодвинул папку подальше от себя, и этот жест Варе показался брезгливым.
Чем дольше Варя работала в музее, тем яснее понимала, что ей придется научиться просить. Она не умела этого делать, и одна мысль, что она с кем-то чужим заговорит о деньгах, вгоняла ее в тоску.
В тот вечер Родион Степанович вернулся домой позднее обычного.
— Смотрите, девочки, с чем я сегодня! — Он засмеялся и опустил на пол прихожей коробку, в которой что-то звякнуло.
— Папа, ты купил наконец нормальную люстру в свою берлогу? — сказала Лидия Родионовна.
— Люстру? Да зачем она мне? — Родион Степанович покрутил головой. — Нет, я прошу вас, более того, я настаиваю, чтобы вы угадали, что я принес.
Варя уставилась на коробку из светлого картона.
— Родион Степанович принес нечто, чего никогда не приносил.
— Да. — Он вздохнул. — Ты, Варвара, не назвала сам предмет, но учуяла суть. Неужели какая-то разбилась? — Он втянул носом воздух. Пышные усы заколебались, борода вздернулась вверх, когда губы разъехались. — Дар-р-р... спонсор-pa! — прорычал он угрожающе.
— Кого? — удивилась Лидия Родионовна. — Папа, нам грозит еще один приб... — Она не договорила и прихлопнула рот ладошкой.
— Мама, он не прибалт, — насмешливо заметила Варя. — И я прошу тебя, перестань опасаться этого слова. Я практически здорова, — фыркнула Варя. — Где же ты откопал себе спонсора?
— Я? Ты думаешь, твой дед может у кого-то что-то просить? — Он выпятил грудь и подбоченился. — Всегда просили меня о чем-то. А если мне что-то было нужно, меня умоляли это принять... Понимаешь? Чувствуешь разницу?