Найон
Шрифт:
Тая вошла в спальную, выскочил Евгений, с фонариком в руке.
– Я на секунду, родная, всего на секунду. – Подскочил к компаньону. – Я боялся, будет хуже. Держись! И да, если сейчас позовёт – спать будем до десяти где-то, раньше не получится. Держи фонарь. Всё, спокойной!
Часы показывали без минуты полночь. Из спальни послышалось:
– Евгений Николаевич, можно вас на минуту?
Василий не испугался, но после этих слов в доме полностью погас свет. Да и с улицы не пробивался: знать, электрики поспорили: я могу на полчаса город вырубить, и мне ничего за это не будет.
Из спальной донёслись подозрительные звуки. Василий накрылся с головой, обеими руками прикрыл лицо – будь что будет, и затаил дыхание.
Шаги. О, как много смыслов в этом слове.
– Семь – семь, наши проигрывают, – Аверьянов умышленно подал голос, чтобы не нервировать гостя.
Тот откинул одеяло, рассмотрел в потёмках довольное лицо.
– Почему проигрывают, если счёт ничейный?
– Это такая поговорка.
– Ты же вроде… – Василий прикусил губу.
– Не дождалась, уснула. От тебя какое-то усыпляющее излучение исходит, не иначе.
– Брось сочинять.
– Давай выясним отношения, пока никто не мешает. Значит, так: ты станешь богатым, я помогу; только нос не задирай – наведывайся иногда.
– А сам разбогатеть не хочешь?
– Мне нельзя. – Аверьянов попытался присесть на край дивана, гость потеснился. – Видишь ли, система поставляет продукт для собственной сохранности, и там такие деньги крутятся – просто бешенные.
– Ты их видел?
– Полгрузовика. Пытались подкупить. Они были уверены на девяносто девять, что возьму. Знаешь, как это трудно объяснить рукам? Не возьми я над ними власть – они бы уже пересчитывали пачки купюр. Да и ноги могли соблазниться. Мне показали одну из версий событий, когда я в грузовике, лопатой сбрасываю деньги через борт, а рядышком стоит Тая, и по лицу видно – помешалась. Капец семье, конец моей крепости. И они, эти, с рожками, ликуют: как легко удалось меня взять! Считай, голыми руками.
– С рожками? Я видел такого одного, когда напился и не понимал, где нахожусь. Они что-то обещали, если я им помогу.
– Постарайся вспомнить.
Василий сбросил ноги с постели, локтями упёрся в колени. На ладонях утвердил буйную головку. Для ускорения процесса, кудри стал накручивать на палец. С таким приданым, гусары сразу заметили конкурента, конечно, сделали всё, чтобы дамы не узнали о красавце, нагло вторгшемся на их территорию.
– Просили пособить какого парня убрать с дороги. А мне помогут золотишком разжиться.
Аверьянов постучал пальцем в грудь.
– Парень тот – это я.
– Не говори глупостей. Тебе под семьдесят и дальше, а речь о… Фотографию показывали, вспомнил!
– И я точно на него не похож?
– Как небо и земля.
– Хорошо. – Аверьянов на цыпочках прокрался к шкафу, извлёк семейный альбом и вернулся на диван. – Включи фонарик.
Гость неуверенно перевернул первые страницы с детскими фотографиями. Хозяин прикинул в уме, сам открыл на середине альбома. Вася листал и уверенно потряхивал кудрями – всё не то. И вдруг, как средь белого дня, узнал одно фото. Тыльной стороной руки подтвердил, постукивая: это он.
– Твой родственник?
– Это я.
Василий на несколько минут проглотил язык, не осмелился светить в лицо.
Аверьянов коснулся плеча, поднялся на ноги.
– Утром смою морщины – там и сравнишь. А я в кроватку, не высыпаюсь последние лет тридцать, вот эти годы все на лице. Я вообще-то удивлён, как тебе дали вспомнить. Обычно слоями памяти заведуют паразиты. Ты не должен был вспомнить, они на это очень рассчитывали. Не срослось. Ладно, пошёл.
– Да посиди ещё. Скоро всё равно вставать.
– Не спится?
– После такого уснёшь.
– Это и мне знакомо. А если ещё поймёшь, что у человечества времени совсем не осталось,что в любой день и минуту всё может накрыться медным тазом, тут скажи «до свидания» снам.
Евгению понравилось, что не прогнали, как бывало, снова занял тёпленькое место.
– Откуда у тебя такие возможности? Как я понял, ты моментально получаешь ответ на любой вопрос.
– Завидуешь? – Аверьянов так тяжко вздохнул, что собеседник на мгновение ощутил неподъёмную тяжесть на своих плечах, всеми мыслями воспротивился – не хочу-не хочу-не хочу! Вот тут и пригодились свободные руки: они пошли разметать эти толпы страждущих внимания событий, в которых предлагалось поучаствовать. Помавая руками, мы стараемся избавиться от чего-то.
Немного придя в чувства, Василий развернулся к хозяину и ещё разок присмотрелся.
Евгений уловил что-то родное, поднял глаза. Их взгляды пересеклись, может, и на миг всего, но между ними возникла родственная связь. Когда-то мы с тобой таких дел натворили – враги по сию пору вспоминают, как страшный сон.
Ещё через минуту, Василий рассмотрел часть картинок, которые только подтверждали связи в прошлом.
– БЛЯ!.. И ты это всё один? Ты же работаешь на измор, тебя надолго не хва…
– Хватит, поверь мне! С некоторых пор – я даже не могу назвать дат, – во мне прозвучал голос таких частот, что думал, не выживу. А потом эти вибрации оформились в слова, которые я смог прочесть. Знаешь… сам поначалу не поверил, что ВСЁ ЭТО свалится на мою голову. Сомнения вроде как атаковали: можно ли успеть за одну жизнь.
Василий помассировал голову, сам засомневался, в порядке ли Евгений.
– Но что-то тебя смущает сильней всего, раз сомнения возникли.
– Есть такое. Как я, с шестью классами образования, смогу раскатывать по России и читать лекции? Ну как? Надо уметь говорить, излагать мысли, избегать непроверенной информации. Мои источники иногда подбросят такое, что хочется залезть в подвал, закрыться и ничего не слышать. А они валят и валят. У меня же одна голова, да и та уже пострадала не раз.
– Ты боишься испытаний.
– Ничуть. Я даже слегка задираю нос, когда думаю: это выпало тебе, Женька! А почему именно мне – на этот вопрос ответа до сих пор не получил. Называется – думай сам.
– Так ты у нас неубиваемый?
– Наверное. Сегодня ещё могут попробовать, но впереди караулят, одно за другим, такие испытания, что внутри узнаю лёгкую дрожь. Смогу! Сумею! Раз выбрали меня, то надо постараться. По-моему, я ещё никого не подводил.
– Это как в сказках: вот тебе, добрый молодец, три испытания. Пройдёшь – быть тебе царём.