Найти мертвеца

Сэйерс Дороти Л.

— Какие бумаги?

— Ну я не поклянусь, что это были документы. Это мог оказаться алмаз Раджа или еще что-нибудь. Разумеется, ему нужно было что-то забрать у трупа. И как только он наклонился над жертвой, то услышал, как вы скачете среди валунов. Около воды отличная слышимость. Расстроенный злодей замирает в нерешительности и потом, когда звуки приближаются, он торопится вниз по склону Утюга, расположенного к воде, и прячется там.

— Прямо в одежде?

— Ах, я совсем забыл об этом. Он ведь был бы мокрым, когда вышел оттуда, не так ли? Он был без одежды. Он где-то ее оставил, когда начал свою прогулку вдоль берега. Может быть, он был в купальном костюме для того, что если его кто-то увидит,

то подумает, что человек всего-навсего принимает безобидную солнечную ванну, прогуливаясь возле морского прибоя.

— И он положил бритву в карман вышеуказанного костюма?

— Нет, он держал ее в руке, или повесил себе на шею. Не задавайте глупых вопросов. Он ждал в маленькой нише до тех пор, пока вы не уйдете, а затем поспешил обратно вдоль берега.

— Не в направлении Уилверкомба.

— Черт! Тогда вы бы увидели его. Но не увидели бы, если бы он держался поближе к утесу. Он не стал бы беспокоиться относительно следов ног, когда близился прилив. И был прав. Потом он поднялся на утес в том месте, где первоначально спускался, а затем проследовал на главную дорогу в сторону Уилверкомба, потом повернул в той или иной точке и встретился с вами на обратном пути. Как вам это?

— Очень ловко придумано.

— Чем больше я вдумываюсь, тем все больше мне это нравится. Я склоняюсь к мысли, что Брайт — это Перкинс. Однако послушайте, а как же насчет кривобокости и горбатости. Перкинс ведь был прямой как бейсбольная бита.

— Но я бы не стала его так называть. Скорее я назвала бы его перекошенным и сутулым. К тому же у него на спине был рюкзак и он немного прихрамывал, объяснил, что у него мозоль.

— Наверное, это неплохой способ маскировки — какая-то кривобокость во внешнем облике. И к тому же люди всегда, в некотором роде, сочувствуют увечным. Брайт-Перкинс — это наш человек. Мы должны немедленно поставить об этом в известность полицию. Только мне хотелось бы позавтракать. Который сейчас час? ЧЕТЫРЕ! Я быстро домчусь на машине и позвоню Глейшеру, а потом вернусь. Почему мы должны ради очередного убийцы отказаться от пикника?

Глава 10

Свидетельствует инспектор полиции

Понедельник, 22 июня

— Можете утверждать, что вам угодно, милорд, — сказал инспектор Умпелти, — и я допускаю, что суперинтендант начал склоняться к вашей точке зрения, однако, несмотря на то, что это явное само убийство, я, будучи человеком рисковым, все же присоединяюсь к вам. Будет полезно выследить этого парня Брайта, так как, если идентификация бритвы правильна, то человек, принесший эту бритву, — Алексис, и я не сомневаюсь, что когда бедняга уходил в четверг из дома, он не собирался возвращаться. Вы только взгляните на его квартиру. Все аккуратно прибрано, все счета уплачены, бумаги сожжены в камине — судя по этому, он сказал: «Прощайте» и послал всем воздушный поцелуй.

— Он взял с собой ключ от двери? — осведомился Уимси.

— Да, взял. Но это пустяки. Человек, который постоянно держит свой ключ в кармане, и не должен думать о том, чтобы выложить его. Но Алексис оставил все в полном порядке. Вы бы даже удивились. А что касается письма — его не было. Возможно, он регулярно все сжигал. Не осталось ни фотографий, ни строчки, которые могли бы рассказать нам, кто он был и откуда приехал. Начисто избавился от своего прошлого.

— Есть надежда хоть что-нибудь восстановить из пепла?

— Ни малейшей. Как и следовало ожидать, миссис Лефранс — это квартирная хозяйка — утром в четверг вычистила камин, но мне она сообщила, что все рассыпалось, превратилось в сажу и пыль. Все сожженное и раньше было ветхим. Мне это известно, потому что она показала мне остатки в мусорном

ящике. Конечно, там не оказалось ничего, что можно было бы разобрать с помощью микроскопа. Как вам известно, милорд, обычно людям не удается уничтожить все бесследно — иногда остаются несколько полуобгорелых кусочков, но этот малый уничтожил все до основания и, видимо, сознательно. По-видимому, сначала он разорвал все на мелкие кусочки, а потом сжег на сильном огне и кочергой растолок оставшееся на мельчайшие частицы. «Да-а, — сказал я миссис Лефранс, — приятное начало, ничего не скажешь…» Так оно и было.

— А какие-нибудь книги или что-нибудь с надписью на форзаце?

— Только несколько романов с надписью «Поль Алексис» с внутренней стороны обложки и какие-то пустяки — одна или две брошюрки в мягкой обложке, написанные по-китайски.

— По-китайски?

— Ну, похоже… Может быть, по-русски. Во всяком случае, буквы необычные. Вы можете взглянуть на них, когда захотите, но я не рассчитываю, что вы что-нибудь разберете. Еще были одна или две исторических книги, главным образом о России. Но они никак не подписаны.

— Какие-нибудь деньги?

— Нет.

— Имелся у него банковский счет?

— Да, у него был небольшой счет у «Ллойда». Немногим больше трехсот фунтов. Но три недели назад он снял деньги целиком.

— Снял? Все, что было? Н-да, видимо, это было необходимо, чтобы купить бритву…

— Нет, я же уже сказал, что он расплатился с долгами.

— И на них ушли триста фунтов.

— Я так не говорил. Фактически, мы не можем проследить уплату больше, чем на двадцать с лишним фунтов. Но, возможно, он задолжал деньги во многих местах. Видите ли, поскольку он сжег все свои бумаги, затруднительно точно сказать. Естественно, мы наведем справки. Но меня не удивило бы, если эти сотни фунтов ушли к какой-нибудь девушке, той или другой. Есть такая Лейла Гарланд — видавшая виды штучка. Она могла бы многое рассказать, если б захотела, но у нас в эти дни не было возможности задать кому-либо какие-нибудь вопросы. Если люди не хотят говорить, то не захотят и все. Не можем же мы их заставить отвечать.

— Лейла Гарланд, это девушка, с которой он часто встречался?

— Это так, милорд, насколько я знаю, она резко отвергла мистера Алексиса. Он, естественно, очень страдал. Сейчас у нее другой парень, вроде приятель Алексиса, но, правда, он прежде порвал с ним. Парень типа даго; руководит оркестром в Зимнем Саду и, конечно, помимо этого занимается еще какими-то делами. Вы знаете этот образчик людей — ла-ди-да-да, да ботиночки из змеиной кожи. Хотя ничего дурного за ним нет, насколько известно. Он как и девушка был вполне откровенен на этот счет. Алексис их познакомил и некоторое время спустя молодой женщине пришла идея, что ей будет лучше с этим даго, нежели с Алексисом. Она сказала Алексису, что принимает предложение его приятеля вместе с его деньгами, и, кажется, он понял мисс Лейлу. Возможно, он положил глаз на кого-то еще, туда, где имелись деньжата. Так или иначе, Лейла решила дать ему от ворот поворот и вместо него сблизиться с даго. Его зовут Луис да Сото. Но все-таки произошла сцена, Алексис угрожал покончить с собой…

— Он говорил о том, что собирается перерезать себе горло?

— Ну нет, так не говорил. Сказал, что примет яд. Но какая разница? Он сказал, что покончит с собой и делает это, и вот мы здесь…

— Скажите, вы случайно не находили в его комнате яда, снотворных или чего-нибудь подобного?

— Ничего, — торжественно проговорил инспектор.

— Гм.

— Но, инспектор, — вмешалась Гарриэт, которая до этого молча слушала разговор, — если вы считаете, что Алексис среди своих поклонниц имел еще девушку, зачем бы ему совершать самоубийство, когда эта Лейла Гарланд отвергла его?