Найти себя. Трилогия
Шрифт:
Путь цирковой труппы до Маркатана превратился для Виктора в райское наслаждение. В дороге он опять большую часть времени проводил с лошадьми, которые стали его настоящей любовью, если не считать, конечно, красавицу Мону. Вдвоем, он и девушка частенько отрывались от циркового обоза и уносились верхом сломя голову, куда глаза глядят, а потом, упав где-нибудь на горячий песок на берегу реки или просто завалившись в высокие влажные травы, упивались друг другом. Виктор относился к своей избраннице с лаской и нежностью человека двадцать первого века, а Мона впервые столкнувшись с таким непривычным удивительно бережным к себе отношением, буквально боготворила его. Оба наслаждались жизнью. Иногда дурачась, Виктор ловил кузнечиков и учил девушку их есть. Мона
– Да ты попробуй сначала, – смеясь, подтрунивал Виктор, – М-м, вкусняшка!
А потом они бегали голышом по бескрайним лугам, пугая дикими криками пасущихся лошадей, и вновь падали в объятья друг друга такие горячие мокрые молодые и счастливые.
Сугис перестал пренебрегать советами Сомова и теперь среди реквизита появились два магических прожектора, для которых Виктор лично смастерил фонари с цветными фильтрами. Управляться с прожекторами приходилось также ему, а ассистировал кто-нибудь из свободных артистов или же нанимали смышленого местного мальчишку. Когда и куда светить действовало простое правило – делай как я. Ведомый прожектор повторял все действия прожектора, которым управлял Сомов. При необходимости сменить цветовой фильтр Виктор просто подавал знак, поднимая руку. С труппой гастролировали уже шесть постоянных музыкантов, четверо из которых согласились ехать еще в Харбатане, двое увязались в дороге, а недостающих Сомов планировал добрать в столице. Зато те музыканты, что были в наличие, мелодии вызубрили назубок.
В двух днях пути перед Маркатаном, в маленьком городке, по настоянию Виктора устроили генеральную репетицию. Сугис не хотел терять время и деньги и устанавливать шатер, но Сомов приводил довод за доводом для обязательной репетиции. Наконец владелец цирка с большой неохотой, и скверно ругаясь, все же отдал распоряжение строиться, чтобы дать полноценное представление.
В городке сделали покупки новых костюмов, обновили и дополнили реквизит. В течение трех дней отрабатывали и отшлифовали все элементы шоу, начиная от отдельных номеров, их музыкального и светового сопровождения до феерического выхода всей труппы на манеж. Результаты потрясли всех – жителей городка, самих артистов, владельца цирка и даже Виктора.
Сугис чуть не прослезился от гордости за свой цирк, когда перед началом представления шатер погружался в темноту, а затем вспыхивали разноцветные прожектора, выхватывая из темноты только круг манежа, и под гремящие фанфары начинался парад-алле. Многие артисты шли в новых, как правило, белоснежных одеждах, расшитых блестящим бисером и ступали они не по опилкам, а выходили на огромный красный войлочный ковер, устилающий всю арену. Все вокруг сверкало блестками, сияли улыбки артистов, а в ярком свете меняющих свой цвет прожекторов были видны даже летающие пылинки похожие на искры. Настоящая сказка.
Три дня в цирке был аншлаг, и они могли бы еще оставаться в этом городе на неделю и стабильно зарабатывать, но приближался праздник урожая, а значит, следовало поспешать в столицу.
За прошедший месяц отношения Сомова и владельца цирка сильно изменились в положительную сторону. Они стали даже лучше, чем были до конфликта, разгоревшегося из-за несостоявшихся визитов в Харбатане. А на генеральной репетиции Виктор вообще стоял рядом с Сугисом, указывая на недостатки представления, которые надо было бы, по его мнению, устранить. И ведь не прогонял же его владелец цирка, а слушал, хотя и не во всем соглашался. Сомов же буквально сыпал идеями, вспоминая все, что видел за свою жизнь в земных цирках. Правой рукой хозяина цирка он еще не стал, но все стремительно шло именно к этому. Это понимал уже и Сугис и Виктор, да и остальные артисты были хорошо осведомлены, чьи идеи все больше и больше превращают их провинциальный балаган в один из самых зрелищных цирков не только в Останде, но и, наверное, во всем мире Осаны.
Наступила ночь. Артисты разбрелись на отдых, а Сугис продолжал сидеть в пустом темном зале, пропитанном непередаваемым запахом цирка. Завтра здесь все разберут, уложат в фургоны, и они двинуться покорять Маркатан. За очень короткое время его цирк кардинально преобразился, настолько, что Сугис и представить себе такого раньше не мог. И конечно все это из-за неуемной фантазии и энергии Норриса. Давай сделаем то, давай сделаем это. Однако следовало признать, что результат впечатлял и Сугис был очень доволен, даже несмотря на то, что почти все деньги, заработанные в Харбатане, пришлось ухнуть на новые приобретения. С улыбкой вспомнил, как после представления Сомов выскочил на манеж и начал измерять его для будущего ковра, который он загорелся приобрести. Вспомнил, как сам он возражал, что ковров таких размеров здесь никто не сошьет, а если и сошьют, то уж точно не смогут покрасить. Не существует красильных чанов такого размера. Да и вообще, чем плох серый ковер? Но вот, пожалуйста – на арене лежит шикарный сочный бардовый ковер, краса и гордость всей труппы. Его, конечно, скатывают и убирают перед некоторыми номерами, например, перед выходом крупных животных, но затем так же быстро расстилают на прежнее место. А почему быстро? Да потому, что у ковра по краям пришиты прочные удобные ручки, позволяющие в считаные секунды свернуть и унести его за кулисы. А кто сказал пришить ручки? Чак Норрис и сказал. Причем заявил о ручках сразу, когда еще только шло обсуждение – нужен ли ковер вообще. Заранее он что ли знал об этих ручках? Сугис озадаченно почесал затылок – получается, что знал. Но вот откуда он столько знает? Маску Чак Норрис давно уже снял, а тайн у него не убавилось.
Сегодня утром Сугис и Мук наблюдали со стороны, как Чак тренируется с мечом, а делал он это регулярно, не менее пяти раз в неделю. Для Сугиса далекого от боев на мечах мелькание клинка ничего не говорило, а вот Муку успевшему поучаствовать в Большой кровавой войне хватило нескольких минут, чтобы разобраться в увиденном.
– Оркская техника, – уверенно заявил он, – Причем не рядового бойца. Поразительно! Я даже представить себе не могу, кому бы могли преподавать подобную технику владения мечом. Может быть оркскому принцу, а может быть гладиатору, есть там у них такие элитные бойцы. Но ведь Чак же не орк.
– Значит, считаешь, что оркская, – переспросил друга Сугис, – а не вампирская?
Мук изумленно посмотрел сначала на приятеля, а потом перевел взгляд на Норриса.
– Вон оно что, – протянул борец, – то-то я и смотрю, он голову так тщательно бреет. Но погоди, у него же глаза и зубы вполне нормальные, человеческие. Полукровка что ли?
Сугис пожал плечами, а Сомов в это время убрал меч в ножны и перешел к катам.
Мук глядел на это действо уже совсем широко раскрывшимися глазами.
– Что это? – спросил он удивленно.
– Я думал, ты мне подскажешь, – ответил Сугис.
– Ничего подобного в своей жизни не видел, – произнес озадаченный Мук, – Слушай друг, а ведь судя по тому, что я сейчас вижу, про трех орков на своем счету он точно не соврал. Очень опасный парень. Ты вообще ему доверяешь? Где ты его нашел?
– Ну, в общем-то, нашел вот, – помрачнел владелец цирка и спохватился: – Ты это, забудь лучше все, о чем мы сейчас говорили, друг. Совсем забудь.
Сугис встряхнул головой, отгоняя прочь воспоминания и свои сомнения.
Он поднялся, прошелся по манежу и погладил тяжелый бархатный форганг. Идея заменить старый форганг серого цвета на новый темно-красный пришла ему в голову самому, без чужих подсказок. Хотя это и так было очевидно, что блеклый занавес уже никак не гармонирует с шикарным ковром. Странно, что Норрис даже не заикнулся о замене форганга. Сугис вспомнил ослепительную улыбку и прищуренный взгляд Чака, когда вешали новый занавес. Вот же лысый хитрец, с изумлением понял вдруг владелец цирка, а он ведь знал, что после ковра я буду вынужден заменить и форганг. Да уж. Явно берет пример с меня, польстил самому себе Сугис. Надо кстати сходить посмотреть, как у них там с Моной дела, все ли нормально?