Найти себя
Шрифт:
– Так что ты скажешь о раскрытии имени таинственного борца?
– вырвал Виктора из размышлений голос хитрого Сугиса, - Если ты снимаешь маску, то народ обязательно еще раз сбежится чтобы только на это посмотреть. Зритель придет к нам во второй раз, и мы еще немного заработаем. Ты же не против того, чтобы заработать Чак? Что скажешь?
– Скажу, что вы очень продуманный, господин Сугис.
– ?
– Я в том смысле, что вы очень предусмотрительный и предприимчивый деловой человек, - пояснил Сомов, - И ваши доводы полностью меня убедили раскрыть свое имя и показать лицо публике.
– Вот и славно!
– Сугис довольно потер свои огромные волосатые ручищи.
– У меня только одна просьба, - попросил его Виктор, - Раз уж я открою свое имя, закажите к этому моменту новый большой рекламный плакат с надписью "На арене непобедимый Чак Норрис".
– Не уверен, что это добавит прибыли, - прикинул что-то про себя Сугис, - Зачем тебе это нужно?
– Ну, - замялся Сомов и посмотрел куда-то вверх, - Скажем так, Чак Норрис был бы доволен.
– Ага, - сказал хозяин цирка, который истолковал все по-своему и усмехнулся, - Ладно, сделаем непобедимый ты наш. Кстати, скоро добавим и еще одну надпись - "Непобедимый Чак Норрис против Мясника из Харбатана".
Виктор вздрогнул и повернулся к владельцу цирка. На ум пришла неприятная аналогия. Знавал он одного мясника из Бэй-Харбор, которого звали Декстер Морган.
– Ну, в общем-то, я не хотел об этом сообщать раньше времени, но раз уж зашел разговор, - Сугис, не замечая реакции Виктора продолжал: - Нам бросил вызов местный и весьма популярный в городе силач. В прошлом он был очень способным борцом, но по семейным обстоятельствам ушел из цирка, и занялся торговой деятельностью. Дела у него не особо задались, а в последнее время так вообще стал работать рубщиком мяса на рынке. А сегодня он пришел ко мне, чтобы провести переговоры об условиях состязаний. Договорились, что через три дня он начнет борьбу с каждым из вас. Ты, конечно, будешь в списке последним.
Все это было несколько неожиданно, а звучало вообще двусмысленно и угрожающе. Встречаться в настоящей схватке с незнакомым силачом никакого желания не было. Сомов поморщился.
– А если он меня завалит? Что тогда будем делать?
– Ну, в общем-то, да, обязательно завалит, - не стал даже обнадеживать Сугис, - Думаю, что он вообще всех наших завалит. Я же говорю - очень способный и сильный борец. Хуже всего, что договариваться по-хорошему он не хочет. Слишком гордый и упрямый.
– Надо ему сделать предложение, от которого он не сможет отказаться, - твердо сказал Виктор.
– Это какое?
– заинтересовался Сугис.
Сомов сделал короткое движение ладонью по горлу.
– Да ну тебя к черту, Чак, - рассердился Сугис, подозрительно косясь на Сомова, - Иной раз я не понимаю то ли шутишь ты, то ли всерьез говоришь с одним и тем же выражением лица.
– Он нам все заработки обломает. Какие тут могут быть шутки. Бритвой по горлу и в колодец.
– Все, - Сугис поднял руки, словно закрывая уши, - не хочу больше об этом слышать. Иди Норрис, занимайся своими делами. Обломает он. И зачем ты постоянно слова коверкаешь?
Виктор, незаметно посмеиваясь, покинул владельца цирка. Шутки шутками, но если трезво оценивать свои шансы против Мясника, то у Виктора они равнялись нулю. Предыдущие победы Сомова на арене над своими борцами были прямым надувательством публики с целью вытрясти побольше монет из доверчивых зрителей. Реальное положение было таково, что все цирковые борцы справлялись с бывшим студентом без особого труда, а стоило им один раз попасться на подсечке, второго шанса они ему уже не давали. Кроме того, борцы еще и выговаривали Сомову за применение недопустимого приема. Так что, если подсечки в цирковой борьбе по существующим правилам были запрещены, то Виктор терял свой единственный козырь против Мясника и, следовательно, был обречен на поражение. Без вариантов.
Ладно, пусть у Сугиса болит голова над этой проблемой, в крайнем случае, можно изменить ставки на тотализаторе решил Виктор и направился к Моне. Красивая и стройная гимнастка нравилась ему все больше и больше. Сомова даже стали раздражать ее поклонники, которые после представлений часто крутились у фургона с девушками. Это конечно была еще не любовь, но, наверное, ревностью чувства Виктора уже было можно назвать смело. Огорчало и то, что перспективы развития их отношений были туманными.
Мона была нежной ласковой и доверчивой, но при этом слегка взбалмошной и упрямой девчонкой. Впрочем, Виктору нравились все ее противоречивые качества, уживающиеся в маленьком хорошо сложенном спортивном и сильном теле. Утомленные, но довольные друг другом они лежали в своем любовном гнездышке, устроенным в одном из пустых фургонов и, обнявшись, болтали о всяких пустяках.
– Ты меня любишь, Чак?
– в который раз спрашивала Мона.
Положительный ответ на этот вопрос она, конечно, знала, но видимо ей, как и многим женщинам было просто необходимо время от времени слышать это еще раз.
– Я определяю любовь, как нежелание убивать, - сострил Сомов, не открывая глаз, - Раз ты жива, значит, Чак Норрис тебя любит.
– Странный ты, - девушка не оценила юмора и, склонив голову на плечо Виктора, нежным пальчиком стала рисовать вензеля у него на груди, - Лицо у тебя всегда как будто железное. Ты точно не из нашего круга. Некоторые верят, что ты и в самом деле благородного происхождения. Если хочешь знать, я тоже так считаю. И еще твои снежные волосы...
– Ты еще Снежком назови, - тихо проворчал Виктор, - Предупреждаю - сразу разлюблю.
Мона была заботливая девушка, каждый день лично брила Виктору голову и конечно знала о цвете его волос. Правда она считала, что волосы у него светлые от природы, а о том, что они седые она и подумать не могла.
– И еще мне кажется, Чак, что ты не совсем человек. Мне кажется, что ты немножко вампир. И целуешься ты по-вампирски.
По-французски, мысленно поправил ее Виктор.
– Все знают, как вампиры относятся к чистоте своей расы. Болезненнее только эльфы. Может быть, потому что ты не полностью похож на вампиров, они тебя и вынудили покинуть их остров? Такое часто бывает, - Мона поцеловала Виктора в ухо и заговорщицки зашептала: - Признайся, я не кому не расскажу. Ты ведь немножко вампир, Чак?