Найти себя
Шрифт:
– Мое предложение более чем щедрое, Элвис. Я готов платить тебе по десять серебренных в день, а это втрое больше того что я плачу моей нынешней певичке Маке. И не забывай, что довольные посетители иногда благодарят музыкантов монетой и за плату заказывают понравившиеся песни. Эти деньги по праву только твои. Предположу, что их наберется даже больше, чем буду платить тебе я. Черт возьми, да я сам готов отдать серебряный, чтобы еще раз услышать твою песню о гавани, кораблях и смертельной дуэли в таверне из-за женщины.
Виктор не удержавшись, заулыбался и пообещал:
– Исполню ее специально для вас, господин Карс. При первом же удобном случае и совершенно бесплатно.
– Замечательно. Договор
Он взялся за перо и выжидательно посмотрел на музыканта. Виктор, не предвидя такого поворота событий, растерялся, и улыбка сползла с его лица. А ведь так все чудесно складывалось.
– Э-э... Может не стоит пока увольнять певицу?
– попытался выкрутиться Сомов, - Я никогда еще не работал в подобных заведениях. Вдруг работа окажется не по мне, и вы останетесь тогда и без певца и без певицы.
– Но какой мне резон содержать двух исполнителей? Это пустая трата денег.
– Если вопрос только в деньгах, то я готов поделиться своей частью. Пусть Маке будет три серебряных, а мне семь. Итого десять, - Виктор перевел дыхание, - И предлагаю установить испытательный срок на один месяц. Если за это время меня устроит работа, а вас мое исполнение, то тогда и заключим официальный договор.
– Испытательный срок?
– удивленно переспросил Карс, и словно пробуя на вкус незнакомое словосочетание, повторил: - Испытательный срок. Хорошо. Отложим договор на месяц. Но устные условия я озвучил и их следует выполнять. Когда ты сможешь приступить?
– Сегодня, - ответил Виктор.
– Замечательно, - довольно потер руки хозяин таверны, - Обязательно приду вечером тебя послушать. А сейчас может быть, пропустим по маленькой рюмочке? Ты когда-нибудь пробовал выдержанное эльфийское вино, Элвис?
Первый рабочий день Сомова начался с нелегкого разговора с Макой, которая не сомневалась, что через месяц ее окончательно уволят, и не забыла, как ее со сцены прогоняли разбойники. У Виктора на нее были конкретные планы, но певица его не слушала. А между тем женщина обладала красивым сильным голосом, и он собирался использовать ее в бэк-вокале, а позже и в сольном исполнении. Кроме того она могла аккомпанировать на клавесине. Нечего было разбрасываться уже подготовленными кадрами. Следующая проблема возникла с клавесином. Сказать, что Виктор умел играть на клавишных инструментах, можно было только с большой натяжкой. Мака играть умела, но звучание ее клавесина абсолютно не устраивало Виктора, так как совместная игра гитары и клавесина не создавала гармонии. Стали разбираться, в чем причина. Насколько же проще было с цирковым оркестром, вспомнил он, когда музыканты духового оркестра просто выдували мелодию похожую на ту, которую он напевал. Дудели они, конечно, ужасно, но тогда и фальшивое исполнение шло на ура. Сомов попросил певицу рассказать все, что она знает о музыке. Мака рассказывала долго и путано, но успокаивало главное - на Осане так же как и на земле в основе лежал двенадцатизвуковой равномерно-темперированный строй музыки, о чем Виктор и сам уже давно догадался, как только первый раз увидел гриф гитары. Уж кому, как не гитаристу знать, что октава делится на двенадцать звуков, фактически двенадцать нот, а вовсе не на семь, как принято считать. Значит, следовало просто перенастроить старый клавесин, который был или настроен не в той тональности или у него со временем растянулись струны. Идеальной настройки струнного инструмента не существует, а с точки зрения физики этого вообще быть не может, но можно было попытаться настроить инструмент так, чтобы даже самый придирчивый слушатель счел его звучание благозвучным. Виктор полез настраивать клавесин, и они поругались с Макой во второй раз.
В общем, первое выступление Виктора было практически единоличным. Он исполнил репертуар, зарекомендовавший себя среди бандитской братии и состоящий большей частью из песен Высоцкого. Публика приняла его неоднозначно. Может репертуар подкачал и выбивался из того что было принято слушать среди состоятельных граждан, может не всегда были понятны песни "без начала и конца", а может, богатые люди не проявляли свои эмоции так открыто, как простой люд. Но денег ему надавали - кучу меди и одну серебряную монету за повтор песни "В нашу гавань заходили корабли". Виктор подозревал, что этот единственный серебряный принадлежал Руку Карсу. Как бы то ни было за вечер он заработал больше четырех серебряных монет медяками.
Половину этих денег он отдал Маке, несказанно удивив ее таким поступком и сразу повысив доверие к себе. А когда на другой день он принес пару текстов группы Мельница, подходящих к ее имиджу, велел выучить и готовиться к сольному выступлению, женщина из тихого врага превратилась в ярого сторонника.
Дело потихоньку пошло. Виктор анализировал реакцию слушателей, отмечая наиболее популярные песни, корректируя репертуар и каждый день добавляя по одной новой. "Плот" Юрия Лозы мгновенно стал шлягером, и без него теперь не обходилось ни одно выступление. Постепенно появились поклонники его творчества, а вечерами в таверне стало значительно многолюднее. Сначала Виктор обедал, садясь за свободный столик в зале, затем просил гарсона подыскать ему столик со свободным местом и не возражающими посетителями, а потом настало время, когда за право обедать с ним за одним столом гарсону начали предлагать деньги. Следует отметить, что все гарсоны были на удивление добросовестными работниками. Кассовых чеков в Маркатане отродясь не видали и все монеты шли через гарсонов под честное слово, в том числе и деньги предназначенные музыкантам. Никто не швырял монеты на сцену и не лез лично к Виктору, чтобы заказать песню. Просто подбегал гарсон и тихо передавал Сомову, номер столика такой-то, просит исполнить песню такую-то, заплатил столько-то, а посетителям вежливо поясняли:
– Конечно, вы можете заказать песню. Две серебряных монеты, уважаемый.
Честность гарсонов восхищала Виктора, пока спустя месяц, он не зашел к работодателю оформлять договор и был шокирован его откровением.
– Разве можно доверять человеку имеющему дело с деньгами? Конечно, нет. Все гарсоны связаны клятвой верности, - самодовольно пояснил Рук, - А при необходимости я могу даже следить за действиями своих работников через гогглы с помощью зрительного амулета. Жаль только, что без звука. Вот, полюбуйся.
И он выложил на стол жуткое устройство в центре, которого находился настоящий человеческий глаз. Виктора передернуло от отвращения. Амулет был ужасен, но еще ужаснее было осознание того, что честность гарсонов была обусловлена магией. Впрочем, глядя на молодых и веселых парней, работающих гарсонами, нельзя было сказать, что они тяготились этой клятвой верности. Виктор достал документы, недавно добытые ему Орком, и протянул владельцу таверны.
– Пупел Лунус?
– опешил работодатель, прочитав имя указанное в личной грамоте.
– Да. Пупел Лунус, - подтвердил Сомов и, не удержавшись, усмехнулся, - То еще имечко, верно? Именно поэтому для сцены я использую псевдоним Элвис Прэсли. И прошу обращаться ко мне только так. И еще, господин Карс, желательно, чтобы в договоре вы закрепили за мной право на два выходных дня в неделю. Понимаете, это очень давняя привычка, от которой мне трудно отвыкнуть.
Пока составлялся договор, Сомов от нечего делать принялся разглядывать кабинет хозяина таверны и его взгляд наткнулся на журнал с наполовину разгаданным кроссвордом.