Найти себя
Шрифт:
Переодеваться в обновки я полностью не стал. А вот рубашку сменил, моя уже и под мышками натерла, и явно не отличалась свежестью. Да и полусапожки местные напялил, до того они мне своей оригинальностью и несколькими металлическими вставками с тремя щитами понравились. У нас на Земле в таких «постолах» на танцах появиться – самое то! Чуть подумав, сюртук все-таки взял: слишком уж много там всякой мелочи у меня по карманам хранилось. Ну, шоколадку тоже проверил: авось да пригодится.
На обеде вообще кормили как на убой. При всей своей прожорливости мне удалось осилить только лишь чуть более половины выставленной на столе пищи. Отдуваясь, вылезая из-за стола, я припомнил свой первый подслушанный в этом мире разговор и поразился: если в пейчерах считается кормежка и проживание скромным, то как и чем закармливают постояльцев в гостиницах, соответствующих уровню в пять звездочек?
С подобной разницей
И с чего бы это мне вообще такие постельные грезы навеялись? Странно.
Мансана меня уже ждала, причем и гардероб сменить успела, и прическу. На ней теперь красовалось несколько иное одеяние, военизированного, что ли, типа. И завершала его подвешенная к поясу шпага. Понятно, что я не поленился закатить глаза от восторга, зацокать языком и прошептать несколько словечек:
– Красава, красава… – И когда мой гид стала лучиться самодовольством, с удивленным мычанием потрогал эфес шпаги: – Ммм?
– Да ты и в самом деле дикий! – возмутилась девушка. – Ведь в пантеон всегда принято взрослым ходить с оружием. Знал? Так чего удивляешься? Не знаешь, почему так принято? А-а, у вас все говорят по-разному? Странно, история вроде одна. Ладно, слушай.
Мои уши и так двигались, как пеленгаторы. Да и история оказалась довольно интересной. Исстари, со времен образования Рушатрона, в курган приходили, наоборот, без оружия. А вот триста шестьдесят лет назад случилось невероятное: прошла только первая треть дня, как из коридоров лабиринта стали один за одним появляться зроаки. Их было мало, и появлялись они поодиночке, но люди-то были безоружны, а в те времена охрана еще не имела своих охранных жезлов. Зато зроаки, облаченные в броню и вооруженные до зубов, проложили кровавую дорогу до самого выхода, захватили его и удерживали до тех пор, пока их внутри кургана не скопилось несколько сотен. После чего они начали зачистку всего комплекса переходов, тоннелей и залов. Рвущиеся на прорыв рыцари не смогли до вечера преодолеть баррикаду на входе, и поэтому все пришедшие в тот день посетители пали страшной, кровавой смертью.
Мало того, количество зроаков росло внутри кургана постоянно, и, когда наступила ночь, они даже сделали первую попытку прорваться в город крупным отрядом. Отряд уничтожили лишь к полуночи и только потом сообразили, что на площадь из зроаков больше никто не стремится, а охраняющие баррикаду ведут себя словно потерявшие разум.
То есть на них всех пало наказание Сияющего кургана, и все агрессоры потеряли память, превратились в не соображающих младенцев. Не дожидаясь рассвета, рыцари Рушатрона бросились на штурм и в течение одного часа безжалостно уничтожили всех врагов. Их там оказалось к тому времени более чем три тысячи. Нескольких даже пленили и потом, когда к тем вернулась память, долго и пристрастно допрашивали всеми доступными способами. Ибо только так и смогли прояснить основы вторжения. Только и узнали: тогдашний император Гадуни отыскал какой-то способ проникновения в курган прямо из своего государства. Но тайну перехода не захотел открывать даже своим лучшим, элитным воинам. Каждому надевали на голову плотный мешок, император лично проводил воина куда-то, подталкивал в спину и снимал мешок с головы. В тот же момент тот оказывался в Сияющем кургане и бежал в бой. Как это ни странно, но среди зачумленных потерей памяти впоследствии оказался и сам правитель империи Гадуни в ничем не отличающейся воинской экипировке. Его зарубили вместе с остальной массой зроаков, и поэтому тайна проникновения в курган умерла вместе с ним.
Тот день доныне отмечается как День памяти Невинных, и с тех пор любой посетитель старается идти в лабиринты кургана только с оружием. Вот такую грустную, но жутко волнительную и таинственную историю мне поведала Мансана по пути к кургану и в самом начале продвижения в его внутренностях.
Мне-то сразу стало понятно, что из империи зроаков имеется непосредственный переход в одно из мест кургана, и тогдашний император этим воспользовался. Пока я еще не понимал конкретно, кто такие эти зроаки, но наверняка самые злейшие и кровные враги местного населения. Становилось понятно, что агрессоры не знали про опасность потери памяти или слишком понадеялись на свои силы, вот их Грибники или, может, силы самого кургана и превратили в дебилов. Но сам факт и величина этой силы меня напугали тоже основательно: более трех тысяч элитных воинов никак не смогли ей противостоять. Так что правильно я не рискнул оставаться на ночевку в этом месте.
Теперь следует как можно скорее просчитать местные сутки, перевести это на время Земли и вычислить, в какой момент сюда ввалятся мои три обеспокоенные подруги. Будет настоящей трагедией, если они умудрятся это сделать ночью.
Конечно, я до того времени и сам постараюсь вернуться в родную Лаповку, но фиг его знает, как оно на самом деле все сложится.
Пока же я с максимальной интенсивностью, а порой включая и диктофон, когда словоохотливая Мансана сыпала цифрами, упоминала года или оперировала мерами длины и веса, старался не подавиться сыплющейся на меня информацией. Оказывается, каждое удивительное панно на сводчатых потолках и в самом деле считалось некоем подобием карты. Причем на некоторых из них со стопроцентной уверенностью просматривались соседние страны, государства и империи. В том числе и империя Гадуни, со злейшими врагами всего живого зроаками. А цветовые сполохи, носящиеся по камням, давали информацию о численности населения, расположенных в недрах полезных ископаемых и наибольшей концентрации населения в определенных местах. То есть сосредоточивающуюся на границе армию агрессоров здесь могли бы заметить легко и вовремя поднять должную тревогу.
Елки-палки! Очередные чудеса, на которые я взирал с отвисшей челюстью! Здесь уже не просто электричеством пахло, а настолько величественным и непонятным колдовством, что у меня от трепетного восторга по спине мурашки пробегали. Хотелось не сходя с места засыпать вопросами о сути, структуре и вариантности местных чудес, но я прекрасно понимал: и так все идет – лучше не придумаешь. К тому времени я уже понял, что если ты не похож на зроака, то тебя никто и трогать особо не станет. Хотя наверняка и тут борьба со шпионами велась на должном уровне. Все-таки не со всеми дальними соседями местная империя Моррейди находилась в дружественных, доверительных отношениях. Но моя мелкая сущность, удачное заблуждение по поводу происхождения с каких-то там гор наверняка сразу исключали меня из потенциального круга подозреваемых. А так как язык во всем здешнем мире был един, то и мою косноязычность могли легко списать на болезнь, дикость или просто на физическое несовершенство. О едином языке я понял со слов Мансаны, когда она показывала на очередное панно:
– Это Шартика, царство мертвых ешкунов. Там теперь никто не живет, и любой туда забредающий быстро умирает. Ни птиц там нет, ни животных. Говорят, их уничтожили шуйвы, а земли прокляли за то, что ешкуны пытались говорить на ином языке, отличном от всемирного.
То, что все государства здесь именовались только царствами, империями или княжествами, я уже понял. Зато после этого пояснения догадался о всеобщем языке и о том, что шуйвы – это некое подобие богов. Раз они могут уничтожать, проклинать и двигать вагоны местного метро своей необычной силой, то не иначе как имеют божественную силу. Хо тя… может, это речь идет все о тех же Грибниках? Или вообще о каких-то космических пришельцах с невероятно продвинутыми техническими инновациями? Тоже сбрасывать со счетов такой вариант не следует.
Тем более количество вариантов возросло, когда девушка снизошла еще до одного пояснения. Перед тем я несколько раз тыкал рукой в мелькающие панно над головой, и она просто отмахивалась одним неясным для меня словом: «Неведь!» Но когда я понял что «Неведей» здесь подавляющее большинство, стал настаивать на ответе, и она пояснила:
– Никто не знает, где эти страны находятся, хотя хранители и поговаривают, что это не страны, а иные миры. Но это только догадки некоторых, самых старых.
Мне вспомнился мой вчерашний благодетель, приведший меня в южную пейчеру, и пришла в голову идея поинтересоваться:
– А как становятся хранителями?
– Никто не уверен и говорят разное, но, мне кажется, тут тоже шуйвы виноваты. Потому что у любого посетителя в голове вдруг может раздаться тихий голос и предложить: «Хочешь охранять Сияющий курган?» После чего надо пройти в зал Трех Щитов и положить ладони на лобный камень. – Заметив, как я стал оглядываться недоуменно по сторонам, она догадалась: – Ты вчера не был в этом зале? Могла бы и сама догадаться. Пошли!
И вскоре мы уже стояли возле главной сокровищницы кургана. Если описать несколькими словами, то основной монумент состоял из трехгранной стелы, упирающейся в свод, на каждой из граней которой находилось три высоченных щита метров по шесть каждый. Причем металл весьма напоминал нержавейку, а камень основания несколько выступал в стороны и назывался лобным. По кругу зала располагались ступеньки, на которых в пять рядов могли сидеть паломники, любоваться, разговаривать и в том числе закусывать. Мы тоже направились к свободному месту, а Мансана с удивительной работоспособностью продолжала давать мне объяснения и отвечать на мои вопросительные ужимки: