Найти тебя
Шрифт:
— Злость? На кого конкретно?
— Да на всю свою семью.
— Он злился на свою семью?
— Пойми, ему очень не нравилось, что на него возложили столько надежд. Это было слишком, чтобы выдержать.
— Значит, он завел очередную семью, так как ему опротивела старая?
— Я не знаю.
— Кажется, вы знаете о нем невероятно много, — неохотно резюмировала она.
— Я была ему как мать. Тот человек, с которым он мог поговорить по душам и который принял его таким, какой он есть, без прикрас, ничего не требуя взамен.
— Я презираю его, — ответила
— Не надо ненавидеть его, просто пожалей.
— Мне жалко себя. Чем больше я стараюсь помнить его таким, каким он был до своего исчезновения, тем меньше я доверяю своим воспоминаниям. Все, что я узнала о нем, разрушает тот образ отца, который мне был дорог. Он считался моим родителем двадцать один год, но кем же он был на самом деле? Он любил маму и подарил ей брошь с двумя звездами, вещь, которую она так лелеяла, однако в конечном итоге отдал ее вам. У него совершенно нет сердца.
— Или, напротив, оно слишком большое. Верни брошь своей матери, — печально произнесла Фредерика, вручая ей коробочку. — Скажи, что нашла ее под кроватью. Не рассказывай правду. Как ты сама понимаешь, в данной ситуации правда намного хуже, чем ложь.
Закрыв коробочку, Селестрия встала.
— Нас всех предали, — произнесла она.
— Но мы нашли друг друга.
— Да, это так, — ответила она, подумав о Хэмише. — И я открыла для себя Марелатт.
Уединившись в своей комнате, она долго писала письмо дедушке, рассказывая ему обо всем, что ей удалось узнать. Он понадеялся на интуицию внучки и поддержал ее стремление узнать истину, и сейчас она очень нуждалась в его совете. Не было ли глупостью с ее стороны полюбить Хэмиша?
Глава 31
Днем Селестрия встретила миссис Уэйнбридж в саду. Она сидела на солнышке, разговаривая с Дафни. Обе смеялись, блестя глазами из-под широких полей шляп. Завидев девушку, Уэйни замахала рукой, а Дафни с чопорным видом встала.
— Я оставляю вас наедине, — произнесла она, поднимая свою сумку, украшенную лиственным орнаментом, в которой носила книгу и очки для чтения. — Мне нужно успеть порисовать, перед тем как стемнеет.
Селестрия опустилась в кресло Дафни.
— Я тебя так редко стала видеть, Уэйни, — сказала она с сожалением. Девушка собралась было рассказать ей о бриллиантовой брошке, как вдруг поняла, что Уэйни ужасно далека от всех земных забот. Женщина смотрела куда-то мечтательным, рассеянным взглядом.
— Нуззо сделал мне предложение, — наконец произнесла она.
— И как это ему удалось, он изъяснялся жестами? — Селестрия вовсе не хотела показаться грубой. — Или он все же научил тебя итальянскому языку? — прибавила она, уже смягчив интонацию и надеясь, что женщина не обиделась.
— Мы отлично понимаем друг друга, — ответила миссис Уэйнбридж, гордо вскинув подбородок.
— И ты сказала «да»?
— Конечно.
— Уэйни, я так взволнована этим известием! — Селестрия крепко обняла ее, наклонившись через стол.
— Правда? — Вообще-то миссис Уэйнбридж не знала, как преподнести ей эту новость. Ее беспокоило, что молодой девушке придется отправиться обратно
Селестрия старалась выглядеть веселой.
— Ну конечно, — с улыбкой сказала она, но в тот же миг слезы так и хлынули из ее глаз, и она больше не могла сдерживать своих чувств. — Прости меня. Я такая эгоистка. Ты обрела счастье с Нуззо в этом прекрасном уголке, а я думаю лишь о себе.
— Не извиняйся. Я все понимаю. Не забывай, я ведь знаю тебя с малолетства.
— Эта неделя была ужасной. Я приехала, чтобы найти отца, а вместо этого обрела любовь.
— Ты обрела любовь? — Она была так сосредоточена на своем переполненном радостью сердце, что не заметила, что на душе у Селестрии творится то же самое. — Но с кем?
Селестрия выглядела застенчивой.
— С Хэмишем.
— Но я полагала, что он тебе не нравится.
— Все изменилось. Он мне нравится, и очень.
— А что послужило причиной столь разительной перемены?
— Просто я его немного лучше узнала. — Ее лицо вспыхнуло, и глаза девушки загорелись. — Сначала мы неправильно друг друга поняли, Уэйни. Но сейчас все позади. Миссис Халифакс оказалась права: он очаровательный, умный, и с ним весело. Когда мы наконец поговорили по душам, то почувствовали, что подходим друг другу, как паровоз и вагончик, которые неразрывно связаны между собой. Когда я нахожусь рядом с ним, то мне кажется, что мы просто созданы друг для друга, с ним я чувствую себя в полной безопасности. — Она вздохнула. — Я очень люблю его, Уэйни, и вовсе не горю желанием возвращаться домой, в Лондон. Мне хочется жить здесь, тихо и скромно, прогуливаться вдоль берега, держа его за руку, танцевать при свете луны, смотреть, как он рисует. Я хочу играть на фортепиано и петь, прочитать все книги в библиотеке Гайтано, родить Хэмишу детей, которые бы так же, как и мы, находили смысл в простых вещах. Я хочу сделать его счастливым.
— Тогда почему ты плачешь?
Селестрия смахнула слезу.
— Потому что я не знаю, что делать, — остаться здесь или ехать домой? Он мне еще не сделал предложение.
— Дай ему время, вы ведь только встретились.
— А что, если он все еще любит свою умершую жену?
— Мертвая жена уже никак не сможет повлиять на развитие ваших отношений.
— Гайтано говорит, что Хэмиш поглощен чувством вины, потому что в момент ее смерти находился рядом с ней. Он никак не может простить себя и постоянно занимается самобичеванием.
— Время залечит все раны, милочка.
— Но прошло уже целых три года! Сколько же еще нужно времени?
— Он только-только встретил тебя.
— Но я рядом, живая, любящая женщина! Наталия не может любить его там, где она сейчас находится.
— И что ты собираешься делать?
— Я не знаю. Какой смысл оставаться здесь и мучаться дальше? Что мне делать: остаться или уехать?
— Оставайся, Селестрия, и борись за то, что ты хочешь получить, — бодро ответила женщина.
— Возможно, мое место совсем не здесь. Мне следует вернуться в Лондон, выйти замуж за Эйдана и позабыть о том, что я когда-то встретила этого человека.