Назад дороги нет
Шрифт:
Не могу позволить, чтобы мне снова сделали больно.
— О многом, — выдыхаю, когда его губы касаются моей шеи. Совсем легко дотрагивается, а у меня ноги дрожат от того, насколько это приятно. Господи, вот что он делает со мной?! И где найти силы сопротивляться? И самое важное: нужно ли?
— Расскажешь? — Его голос вибрирует возле самого уха, и мурашки следуют за каждым его словом, вдохом, движением табунами. — Но сейчас я тороплюсь.
— А так сразу и не скажешь, — иронизирую, даже сарказмом прикрыться пытаюсь,
Пусть я слабовольная, но ведь нравится то, как он целует меня, нравится, как дотрагивается. Мне вообще он слишком сильно нравится, и на это почти плевать.
— Никто же не виноват, что ты такая красивая… и так вкусно пахнешь…
Ох…
Обнимаю его за шею, прогибаюсь в пояснице, и ищу губами его губы, потому что жизненно необходимо, чтобы он поцеловал меня. Просто потому, что тоже очень сильно по нему скучала. Только в тот момент, когда увидела его серые глаза напротив и поняла, насколько сильно.
Когда он обрушивается на меня с поцелуем, сминая барьеры и руша любые препятствия, понимаю, что, наверное, именно этого и ждала всю жизнь. Мир трещит по швам — так тщательно выстроенный, привычный, — и есть только он и я, в этом лесу, где чуть слышно поют птицы, а ветер путается в хвое исполинских сосен. Отрываюсь от него, запрокидываю голову, а Викинг покрывает моё лицо, шею быстрыми, лихорадочными и обжигающими поцелуями. Стону, потому что горячий клубок сворачивается внизу живота, и хочется плотнее сжать бёдра, чтобы удержаться на краю и не рухнуть в пропасть.
Наплевать, что вокруг лес, и кто-то случайно может нас увидеть, потому что я хочу этого мужчину, как не хотела никого и никогда. И даже наплевать, если мы больше никогда не увидимся, он нужен мне, а о чём-то другом и не думаю.
Забираюсь руками под кожаный жилет, приподнимаю футболку, ощущая пальцами прохладу гладкой кожи, а Викинг тем временем сжимает мою грудь через ткань. Ощущения… словно, все звёзды мира разом сгорели. Он что-то шепчет на ухо, но я совершенно не способна расслышать слова. Саша всегда молчал во время секса, иногда лишь мычал, если кончал, но Викинг разговаривает, и это заводит ещё больше, хотя, кажется, куда?! Я и так на последнем пределе.
Господи, что я творю?! Но впервые в жизни вина за совершённые поступки не разъедает изнутри. Впервые понимаю, что сама — хозяйка своей жизни и могу делать то, что хочу. Сейчас я хочу Викинга, а всё остальное, включая чувство вины, пусть катится в пропасть.
— Ася… — протягивает и обхватывает ладонью моё лицо, приподнимая. Заглядывает в глаза, всматривается, будто ответы ищет.
— Витя… — вторю, потому что сейчас, именно так хочется его называть. Не странным прозвищем, которые на удивление сильно ему подходит, не полным именем, а именно так, почти как между близкими… Витя.
— Я скучал, я так сильно скучал…
Я знаю, что нельзя доверять мужским словам, сказанным в порыве
— Я тоже.
И это правда. Все эти странные и слишком тяжёлые дни, когда готовилась поставить крест на прошлой жизни, только мысли о Викинге и спасали. Казалось, что ещё хоть кому-то могу быть нужна и интересна. И вот теперь эта встреча в лесу, которая не могла быть случайной. Судьба снова нас свела, и мне больше не хочется, чтобы всё закончилось, как в прошлый раз.
— У меня все эти дни крыша ехала, веришь? Я столько пил, я почти спился, но я не мог перестать думать о тебе, моя валькирия.
Он так произносит эту фразу — “моя валькирия”, что я готова получить оргазм только от этих двух слов. Что-то невероятно со мной творит, и искать этому объяснение совсем не хочется.
— Викинг и валькирия? — спрашиваю, поглаживая его поясницу. — А где-нибудь на свете есть наша личная Вальхалла?
Он смеётся — хрипло и чертовски сексуально — и говорит:
— А кто-то, смотрю, в теме. — Когда киваю, улыбаясь, продолжает: — Ася, со мной чертовски трудно. Невозможно просто. Я самодур, тиран, ревнивец и у меня чёртова туча боли на душе, но я постараюсь не быть мудаком. Как тебе?
— А вдруг мой муж узнает? Убьёт тебя ещё…
Не знаю, зачем говорю об этом. Какой-то странный рефлекс, но до сих пор, подсознательно, считаю себя замужней женщиной. Не так-то просто ощутить полную свободу, когда всю жизнь были связаны крылья.
— Мне кое-что рассказали… потому, не думаю, что твой муж имеет право лезть в твою жизнь.
Смеюсь, а внутри клубок сворачивается — беспокойства и тоски. Но я справлюсь, главное, чтобы прошлое не устроило в моей жизни революцию.
11. Ася
— И кто это обо мне что-то там рассказывал? — спрашиваю, проводя ногтями по гладкой мужской спине.
— Я своих информаторов не сдаю, — тихо смеётся и снова обхватывает моё лицо ладонью. Она у него такая широкая, с длинными сильными пальцами, что почти больно, но это не та боль, от которой хочется обидеться и заплакать. — Ты в эти "Солнечные просторы" идёшь?
— Именно туда я и шла, пока тебя не встретила. Все планы испортил своим адски ревущим аппаратом.
— Испугалась?
— А ты как думаешь?
— Думаю, нужно тебя пару раз на нём прокатить, потом научить управлять, и страх пройдёт, точно не бывало.
— Нет, я, конечно, смелая, но не до такой степени…
— Отставить возражения, — смеётся, наклоняется к моей шее и щекочет бородой, и это такое необычное ощущение, что хочется засмеяться и заплакать одновременно, до такой степени меня мотает на эмоциональных качелях. — Ты мне, Ася, нравишься до чёртиков, потому в твоих же интересах побороть свои страхи и убрать в сторону сомнения, потому что в машине я езжу редко, придётся тебе привыкнуть к моему байку.