Назад дороги нет
Шрифт:
— Ой, да всё со мной хорошо, не беспокойся, — улыбаюсь и целую Викинга в губы. — Вот сейчас всё закончится, и поеду отдыхать. Просто переутомилась, бывает.
— Переутомилась она, — ворчит, но взгляд теплеет. — Не бегай, точно тебя клюнули. Ребята справятся, посиди пока, отдышись.
— Так! Я не инвалид вообще-то! — упираю руки в бока и топаю ногой для убедительности. — И вообще, дел ещё целая куча! Некогда рассиживаться! Сам разве не видишь?!
И, не дав ему меня остановить, снова убегаю в центральный зал, чтобы проверить готовность к скорому приезду виновников
— Тётку привезли? — орёт кому-то Арчи, пытающийся распутать цветочные гирлянды, которые уже вешать некуда. — Чёртовы цветочки, чтоб им пусто было. Нашли ещё тут флориста заочника.
— Чью тётку? — раздаётся голос Филина.
— Государственную! Которая браки оформляет.
— На подъезде.
— Не бухти, Арчибальд! — велит Роджер, затаскивая одновременно два ящика пива. — Выбрось ты эту тряхомудию цветочную, раз поперёк горла встала.
— Нет уж, — упирается хозяин “Ржавой банки”, — я их одолею.
И матерясь себе под нос, продолжает насиловать свою психику несчастными гирляндами, а Филин сбегает со сцены, высокий и стройный, лёгкий и гибкий, как пантера перед прыжком, а я обвожу счастливым взглядом помещение “Бразерса”, не похожего на себя, привычного.
Чёрт возьми, нужно посидеть, а то сейчас стошнит, испорчу Полинке праздник.
Нахожу на невысоком столике в дальнем углу сцены бутылку минеральной воды, делаю большой глоток, но тошнота никуда не девается. Вот гадство, не нужно было вчера есть те симпатичные пирожные, так и знала, что они будут явно лишними. Но так же захотелось, но слюноотделения и потных ладошек.
— Асенька, — подходит ко мне бабушка Полины и смотрит снизу вверх, а я лишний раз убеждаюсь их поразительному сходству. В свои годы бабуля наша выглядит на удивление прекрасно, всем бы так, — что с тобой, деточка?
— Ой, всё хорошо! — смеюсь и обнимаю эту чудесную во всех отношениях женщину за плечи. — Вот сейчас выдадим вашу внучку замуж, тогда и переведу дух.
— А воду чего пьёшь и зелёная вся, будто в обморок сейчас рухнешь? — смотрит на меня, прищурившись, а я задумываюсь, что мой цвет лица сегодня странным образом волнует всех и каждого. То бледная, то зелёная, караул какой-то.
— Да подташнивает чего-то, съела что-то не то, наверное.
— Съела?
— Точно вам говорю, пирожные вчера были подозрительные. Нет, вкусные, но, судя по моему состоянию сейчас, что-то с ними точно было не в порядке.
— А ты там случайно не беременная? — уточняет, а в глазах непонятное выражение застыло
Ой, вот об этом я вообще не думала. Нет, это пирожные, точно они.
— Да ну, нет, конечно.
— Уверена? Ну, смотри, деточка.
Хлопает пухлой ладошкой меня по плечу и уходит в дальний конец зала, где по кругу расположены мягкие диваны.
Мамочки, а что если? Вдруг? Или не может этого быть? Ну, чисто технически, конечно, возможностей забеременеть у меня за истекшие со знакомства с Викингом полтора месяца у меня было предостаточно, но всё-таки… Так, а когда месячные-то были в последний раз? Ох, катастрофа, забыла!
От раздумий, бросающих то в жар, то в холод, из-за
Дальнейшая церемония проходит как в тумане. Туман из-за слёз счастья, застилающих глаза; из-за слов бабушки невесты; из-за суеты, царящей кругом. Брэйн произносит неожиданно трогательную речь, и я снова готова разрыдаться, потому что даже выразить не могу, насколько сильные эмоции переполняют меня в этот момент. Наша свадьба с Сашей была на редкость скучной и классической: белое платье, белый лимузин, скатерть на столах — и та белая. От того, наверное, и все воспоминания будто дымкой подёрнуты — сплошное белое пятно.
Сейчас же в байкерском клубе царит атмосфера свободы и почти истерического веселья, заразительного и пронизывающего насквозь.
— Всё хорошо? — спрашивает Полина, наклонившись к моему уху. — Что-то с тобой не то.
— Вот сейчас скажу и праздник тебе испорчу. Потом.
Она сжимает мою руку под столом и шипит:
— Если не скажешь, я буду волноваться, а это почище ведь стресс. Потому колись, Анастасия Петровна!
С этой брюнетистой мелочью спорить бесполезно, особенно, когда она вся светится от счастья.
— Твоя бабушка, — указываю подбородком в другой конец стола, где сидит вся семья Полины в полном составе, даже отец. Близнецы только где-то шастают, беспокойные ребята, — натолкнула меня на мысль. И вот теперь не могу перестать об этом думать.
— Что за мысль? Викинга касается?
Мы шепчемся, пока мужики наши вышли покурить, и никаких лишних ушей вокруг не наблюдается. Потому набираю полную грудь воздуха и выдыхаю:
— Она меня спросила, не беременная ли я.
Полина смотрит на меня расширившимися глазами, что блюдцами, а я киваю, горестно вздыхая.
— От Сашки, что ли?!
— Побойся бога, невеста! — вскрикиваю и тут же прикусываю язык, а Поля опасливо озирается.
— Пошли в туалет! — тихо приказывает и, не выпуская моей руки, семенит в сторону уборных.
С моей мелкокалиберной подругой спорить бесполезно, потому плетусь за ней, хотя мой шаг длиннее, но не обгонять же Полю, когда она так решительна в этот момент. Мы с ней со стороны точно Тарапунька и Штепсель, не иначе.
— Ты проверялась уже? — интересуется, проверив для начала, свободны ли кабинки, чтобы нас никто не услышал.
— Я вообще только благодаря твоей бабушке и задумалась над этим!
Полина качает головой и тяжело вздыхает.
— Точно не от Сашки?
Если честно, этот вопрос, наверное, самый острый, но мне не о чем переживать — этот ребёнок, если он на самом деле живёт во мне, точно не от мужа. Слишком прохладными стали наши отношения задолго до финального взрыва.
— Что думаешь по этому поводу? — тихо спрашивает, заглядывая мне в глаза. — Дело-то нешуточное.
— Ой, Поля, давай сейчас не будем об этом. Вообще, этот разговор пока выеденного яйца не стоит. Мало ли, что… устала, переутомилась, переела, отравилась. Всякое случиться могло, а мы сразу о ребёнке говорим.