Назад в Лабиринт
Шрифт:
— Да… Я был им… — послышался голос мертвеца.
— …да… я был… — долетело зловещее эхо плененного призрака.
— Зачем ты прибыл на Абаррах?
— Научиться некромантии.
— Ты прибыл сюда, на Абаррах, — повторил лазар безжизненным монотонным голосом, — чтобы научиться искусству некромантии. Чтобы использовать умерших как рабов для живых.
— Да, это так… это так…
— И теперь ты знаешь, какую ненависть питают мертвые к живым, которые держат их в рабстве. Теперь ты понимаешь, что это такое… свобода…
Призрак извивался и корчился в тщетных попытках освободиться. Ненависть, написанная на лице мертвеца, когда он обратил свои слепые и все же слишком хорошо видящие глаза к Повелителю, заставила побледнеть даже Ксара.
— Эй, лазар, — поспешил вмешаться Повелитель Нексуса, — как там тебя зовут?
— Джонатан.
— Хорошо, Джонатан, — Ксар где-то слышал это имя, но сейчас ему было не до этого. — Хватит болтать о ненависти. Вы, лазары, теперь обрели свободу, свободу от слабостей тела, так досаждавших вам при жизни. И вы бессмертны. Это великий дар, который мы, живые, передали вам.
— Дар, которым мы были бы рады поделиться, — заметил Самах низким, внушающим ужас голосом.
— …поделиться… — донеслось угрюмое эхо.
Ксар был недоволен. Светящиеся руны на его теле ярко вспыхнули.
— Ты заставляешь меня понапрасну тратить время. У меня к тебе много вопросов, Самах. Много вопросов, и на все ты мне ответишь. Но первый, самый важный вопрос — это тот, что я задал тебе перед смертью. Где находятся Седьмые Врата?
Лицо мертвеца исказилось, тело содрогнулось. Призрак проглядывал через безжизненные глаза с некоторым страхом.
— Я не скажу… — синие губы мертвеца двигались, но звуки вылетали не из них. — Я не скажу…
— Нет, скажешь! — твердо произнес Ксар, хотя и был несколько растерян. Чем можно запугать того, кто не чувствует боли, кто не знает страха? Разочарованный, он обратился к Джонатану. — Каков смысл этого открытого неповиновения? Вы, сартаны, заставляете мертвых раскрывать все их секреты. Я знаю, Клейтус сам мне об этом рассказывал. То же утверждал мой посланец, который раньше побывал здесь.
— При жизни Самах обладал сильной волей, — ответил лазар. — Возможно, ты слишком рано оживил его. Если бы тело оставили в покое на необходимый трехдневный срок, призрак покинул бы его, и тогда душа, то есть воля, не могла бы больше влиять на действия тела. А сейчас стремление к неповиновению, с которым он умирал, все еще живо.
— Но он будет отвечать на мои вопросы? — не унимался Ксар. Его разочарование возрастало.
— Будет. Со временем, — ответил Джонатан, и в отозвавшемся голосе эха прозвучала скорбь. — Со временем он забудет все, что было для него важным при жизни. Он будет знать только жгучую ненависть к тем, кто все еще жив.
— Со временем! — Ксар скрипнул зубами. — Сколько времени нужно? День? Неделю?
— Этого я не знаю.
— Чушь! — Ксар сделал несколько быстрых шагов и остановился точно перед Самахом. — Отвечай на мой вопрос! Где находятся Седьмые Врата? Какая тебе разница? — добавил он уже другим тоном. — Ведь теперь тебе это неважно. Ты перечишь мне только потому, что это единственное, чему ты не разучился.
Свет в мертвых глазах вспыхнул снова.
— Мы отослали их… далеко…
— Лжешь, — Ксар уже терял терпение. Все получалось не так, как он задумал. Он поторопился. Следовало подождать. В следующий раз он не будет так торопиться. Когда убьет того старика. — Отослать Врата — это бессмысленно. Скорее вы должны были бы спрятать их там, где могли бы воспользоваться ими снова в случае необходимости. Возможно, вы уже воспользовались ими, чтобы раскрыть Врата Смерти! Скажи мне правду. Это имеет какое-то отношение к цитадели…
— Хозяин! — прокатилось по коридору. Ксар вскинул голову на звук. В конце коридора показался Санг-дракс. Он кричал и отчаянно жестикулировал.
— Хозяин! Скорее! Старик пропал!
— Ты хочешь сказать, он мертв? — буркнул Ксар. — Тем лучше. А теперь оставь меня.
— Нет, не умер! Он исчез! Исчез!
— Что за глупые шутки? — сурово спросил Ксар. — Он не мог исчезнуть. Отсюда не убежишь.
— Не знаю, Повелитель Нексуса, — в свистящем шепоте дракона слышался такой гнев, что это смутило даже Ксара. — И все-таки он исчез. Иди и убедись в этом сам.
Делать нечего. Ксар бросил последний злобный взгляд на Самаха, совершенно безучастного к происходящему, и поспешил в противоположный конец коридора.
Когда Повелитель Нексуса удалился и его резкие рассерженные возгласы послышались из дальнего конца коридора тюремного отсека, Джонатан заговорил спокойным, тихим голосом.
— Теперь ты понимаешь.
— Да! — призрак с отчаянием смотрел из безжизненных глаз, как живой человек мог бы смотреть из своей темницы. — Теперь я понимаю.
— Ты всегда знал правду, не так ли?
— Как мог я признать ее? Мы должны были казаться богами. Во что превратила бы нас правда?
— В простых смертных. Кем ты и был на самом деле.
— Слишком поздно. Все пропало, все пропало.
— Нет. Волна способна выправиться. Положись на нее. Расслабься. Плыви вместе с ней, пусть она уносит тебя.
Призрак Самаха нерешительно медлил. Он то устремлялся в тело, то вылетал из него, не в силах покинуть его навсегда.
— Нет, не могу. Я должен остаться. Я должен быть верен…
— Быть верен — чему? Ненависти? Страху? Мести? Доверься Волне. Почувствуй, как она несет тебя.
Тело Самаха по-прежнему оставалось в сидячей позе на твердом камне. Глаза были устремлены на Джонатана.
— Смогут ли они простить меня?
— А ты сам сможешь себе простить? — мягко спросил лазар.
Тело Самаха — эта мертвенно-бледная окровавленная оболочка — тихо опустилось на каменную скамью. Потом содрогнулось и затихло. Глаза потемнели и теперь стали действительно безжизненными.
Протянув руку, Джонатан закрыл их.
Ксар, подозревая какой-то обман, пристально вглядывался в полумрак камеры Зифнеба. Пуста. От промокшего и оборванного старика-сартана не осталось и следа.