Назад в юность
Шрифт:
– Ох ты и выдумщик! – заворчала бабушка.
Но маме моя идея неожиданно понравилась.
– А что, ты неплохо придумал. Узнаешь, почем фунт лиха, это тебе не девочек провожать. Да и хоть какая-то копейка в дом будет. Так что, Сережа, я завтра поговорю с заведующим хирургией. Думаю, он согласится, у них всегда с санитарами проблема.
Вечером, когда все уже сидели у телевизора, неожиданно зазвонил телефон. Надо сказать, телефон в те времена был роскошью, доступной немногим, и если бы не мои родители, которые по работе нуждались в телефоне, не видать бы нам его как своих ушей.
К телефону, как обычно, подошла мама, ожидая, что ее вызывают
В свое время в секцию я пошел исключительно из-за Сорокина. Хотя у меня не было никогда желания набить кому-то морду, в отношении Сорокина все было по-другому. И со второго класса я регулярно ходил на тренировки два раза в неделю. В секции было здорово.
Наш тренер, бывший чемпион Союза в полутяжелом весе, к своей работе относился серьезно. И надо сказать, среди воспитанников у него был непререкаемый авторитет. Если он что-то сказал, то ни родители, ни учителя не могли ничего изменить, их просто никто не слушал.
– Сережа, я позвонил тебе, потому что ты пропустил две тренировки. Подравшись с победным счетом с Сорокиным, ты, очевидно, решил, что о большем можно и не задумываться. Но это далеко не так. Я не могу хвалить тебя за эту драку, но я понимаю, что у тебя не было другого выбора. Должен сказать, что горжусь тобой. Далеко не всякий боксер сможет достойно повести себя в уличной потасовке. Так что завтра жду тебя на очередной тренировке, и пора переходить к настоящей учебе.
Первые два дня новой недели прошли уже в обычном режиме. В понедельник я пришел на тренировку. Естественно, все были в курсе моих дел, и снова начались порядком надоевшие мне расспросы о драке с Сорокиным. Тренер в этот раз уделил мне особое внимание, целых пятнадцать минут занимался только мной, что было немедленно отмечено всеми присутствовавшими.
В среду двадцать второго апреля у нас была торжественная линейка, посвященная дню рождения Ленина. Когда вся наша школа выстроилась по классам в актовом зале, за трибуну встал директор и произнес речь. Он был одет, как всегда в праздничные дни, в поношенный офицерский мундир со звездами полковника на погонах и длинным рядом планок орденов и ранений на нем.
– Товарищи ученики! Сегодня весь наш народ, как и все прогрессивное человечество, отмечает день рождения самого выдающегося деятеля нашего столетия Владимира Ильича Ленина. Владимир Ильич внес неоценимый вклад в создание нашего государства – Союза Советских Социалистических Республик. Под его руководством началась Великая Октябрьская социалистическая революция, с его именем наши отцы и деды шли на фронт Гражданской войны. Он развил и дополнил теорию Маркса и Энгельса…
Исаак Наумович продолжал говорить, а я погрузился в свои воспоминания. Отец много рассказывал о войне. В его рассказах было совсем иначе, чем в книжках, которые издавались после войны и особенно после перестройки. После его бесед со мной в детстве я в дальнейшем иногда до слез хохотал над перлами авторов, отправлявших наших попаданцев в ряды Красной армии.
По их рассказам получалось, что, кроме этих парней, командовать в армии было некому. Возникает вопрос – а как же тогда мы победили? По словам наших дерьмократов, мы победили, загромоздив трупами всю Европу. Но они не понимают, вернее, они все понимают, что уже через год после начала войны у нас не было никакого преимущества в населении перед Германией, и бросать в бой просто так миллионы солдат Сталин не мог.
Я смотрел на энергично выступавшего Исаака Наумовича и думал. Этот человек закончил войну замполитом артиллерийской дивизии, он представитель известной национальности, который отлично знал, что в случае попадания в плен тут же будет расстрелян, во-первых, как еврей, а во-вторых, как политработник. И тем не менее провел всю войну практически на передовой, был неоднократно ранен и лечился по госпиталям вместе с моим отцом.
А вот, по рассказам отца, люди с претензиями, которых так любят описывать наши молодые авторы в книгах о войне, особисты и замполиты, жили на ней, как правило, до первого боя.
И опять в моей голове навязчиво звучал внутренний голос: «А ведь ты можешь попробовать сделать так, чтобы не было этих дерьмократов. Конечно, ты еще пацан, но и до краха Советского Союза еще далеко. И пока наша страна крепко стоит на ногах. Правда, ее остов уже подтачивают некоторые решения наших руководителей, на которые я пока ничем не могу повлиять».
Исаак Наумович заканчивал свое выступление:
– Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза! Да здравствует ее Центральный Комитета во главе с его Первым секретарем, верным сыном партии товарищем Никитой Сергеевичем Хрущевым! Ура, товарищи!
И все мы с чувством неподдельного энтузиазма завопили «ура-а-а!».
После того как мы успокоились, директор вышел из-за трибуны и продолжил:
– А сейчас я хочу вам представить нашего героя, сына моего фронтового товарища, ученика восьмого «а» класса Андреева Сергея. Андреев Сергей оказался достоин своего отца. Во время субботника, когда случился несчастный случай, он не растерялся и смог оказать помощь ученице десятого класса Маше Сидоровой. Сейчас Маша прооперирована и находится в больнице, но она быстро идет на поправку и, надеюсь, скоро будет выписана. Андреев Сергей, выйти из строя!
Я отделился от рядов одноклассников и почти строевым шагом приблизился к директору. Тот крепко пожал мне руку и громко сказал:
– Надеюсь, Андреев и дальше не посрамит своего отца-фронтовика и станет, как он мечтает, хорошим военным врачом. А теперь поаплодируем нашему герою.
Вечером, когда я пришел домой, мама с улыбкой сообщила:
– Все в порядке, Сережа, тебя с завтрашнего дня берут на работу. Вначале будешь работать вечером с восемнадцати часов до полуночи, вторник и четверг, а в воскресенье – с девяти утра до шести вечера. Что хотел, то и получи. Документов никаких не нужно, меня просто оформили на четверть ставки санитарки, а работать будешь ты. Да, завтра особо не провожайся, а иди сразу домой, хоть отдохнешь до работы. И смотри мне, только попробуй подвести, я ведь поручилась за тебя, что ты очень обязательный и исполнительный человек.
Наступил знаменательный вечер. Сопровождаемый наставлениями бабушки, я вышел из дома, но она успела выскочить за мной на улицу и сунуть в руки сверток с бутербродами.
Я шел по больнице и с наслаждением вдыхал так не любимый прочим населением запах, который связан для них с горем и страданиями. Но для меня это был запах свободы и любимой работы. Последние пятнадцать лет из-за артрита я практически не мог оперировать. На должность начальников людей всегда хватало, поэтому мне пришлось уйти на пенсию, хотя душа просила еще и еще.