Назад, в жизнь
Шрифт:
Покончив с приготовлениями, она с улыбкой спросила:
– Я правильно все сделала?
Он лишь руками развел:
– Чудеса да и только!
– Ну какие же это чудеса, - небрежно отмахнулась она. – Обыкновен-ное женское чутье.
– Да о чем ты говоришь! Ко мне мать раз в месяц приезжает, и всякий раз, готовя обед, изводит вопросами: где это, где то. – О жене он деликатно умолчал.
– Садись у стены на свое привычное место. Так и быть, можешь поджать под себя одну ногу, не стесняйся. А я сяду вот здесь, лицом к окну.
– Она специально сдвинула
– О Господи! – пробормотал он озадаченно. – Это тоже всего лишь твое женское чутье?
– Нет. Конечно нет, - улыбнулась она отрешенно. – Это нечто большее.
– Уж не подсматривала ли ты за мной в подзорную трубу с крыши соседнего дома? Вроде бы больше неоткуда.
Она снова лишь загадочно и грустно улыбнулась.
– Признавайся немедленно! – с шутливой свирепостью потребовал он, хватая со стола кухонный нож: - Кто ты?
– Сам догадайся... если можешь.
– Космическая русалка, приплывшая ко мне из созвездия Рыб! А твой персональный аквариум-ракета висит над крышей моего дома, чтобы, как только я зазеваюсь, умчать тебя назад, в звездный омут.
Она рассмеялась, отчего лицо ее странным образом еще больше погрустнело.
– Ты даже сам не представляешь, насколько близок к разгадке, мой Фауст, - задумчиво проговорила она, глядя в окно. И, стряхнув с себя что-то, ей одной видимое, весело добавила: – Так ты будешь кормить залетную русалку или позволишь ей умереть голодной смертью?
Она по-детски жадно набросилась на еду. Тигран не спускал с нее глаз. Все в ней удивляло и интриговало его, даже ее неуемный аппетит. Правда, он куда охотнее поверил бы в то, что она не ест вовсе и что все, с ним происходящее – лишь удивительный сон.
Одиль застыла, не донеся вилку до рта, внимательно посмотрела на него и с оттопыренной щекой проговорила:
– Ты снова угадал, мой Фауст. Наша встреча и этот вечер – всего лишь сон, который, увы, слишком скоро кончится. И в то же время, как не странно, явь. – Она проглотила наконец задержавшийся во рту кусок.
Он опешил:
– Ты читаешь мои мысли!?
– ...Не думаю. Наверное, я просто очень чувствительная. К тому же твои мысли написаны у тебя на лице. – Девушка умолкла ненадолго, как бы прислушиваясь к чему-то, ей одной слышимому, и неожиданно спросила: - Ты очень любишь свою жену?
– Почему ты вдруг вспомнила о ней? – вспылил Тигран. – Мне нет до нее никакого дела.
– Не лги. Пожалуйста. Себе не лги. Ты всю жизнь любишь ее одну. С первого дня вашего знакомства. Кажется, с института? Только, вот незадача, она так и не сумела этого понять. Потому что ты и сам не понимаешь, как любишь ее.
– Я не понимаю, она не понимает, а ты, значит, понимаешь. По какому такому праву ты вмешиваешься в мою личную жизнь? – Он даже побледнел от негодования, снова превратившись в прежнего, замкнутого и мрачного, Тиграна, ревностно оберегающего свой мир, свои чувства, свою затаенную боль.
– Прости. Я не хотела. Но только, если бы она знала тебя так, как я, она никогда не ушла бы к другому.
Он посмотрел на нее почти с ненавистью.
–
– Не бойся меня. Я всего лишь то, что ты обо мне думаешь: сон, мираж. Ничто. – Она посмотрела на него совсем по-матерински – ласково и покровительственно. И так же ласково улыбнулась. – У тебя сейчас довольно глупый вид. Ты снова решаешь для себя дилему, не выгнать ли самозванку. Потому что ты не знаешь, как себя вести со мной. Но готовишь ты вкусно. Скорее всего воспроизводишь мамины блюда, запомнившиеся с детства.
– Ты как всегда угадала, - криво усмехнулся он, отодвигая от себя нетронутую тарелку.
– Если позволишь, следующий раз обед приготовлю я.
– У нас будет следующий раз!? – поймал ее на слове Тигран.
– Надеюсь. – Она затихла, снова вслушиваясь в себя, и убежденно подтвердила: - Обязательно будет. А теперь мне пора.
– Как! Уже?! Но еще ведь совсем рано. Не уходи.
Она встала.
Помрачнев, он тоже поднялся:
– Я провожу тебя.
– Не надо.
– Но почему?
Не ответив, она пошла к двери. Уже в передней не оборачиваясь проговорила:
– Я приду завтра. Сама. И, пожалуйста, не забывай про свой проект. Мне будет очень обидно, если ты не воспользуешься предложенной мною идеей. Поверь, мне совсем не легко было добыть ее... Пока.
ГЛАВА 5
Она снова осталась совсем одна, бродила по улицам безо всякой видимой цели, хрупкая, обманчиво беззащитная. Ночь, прекрасная бархатная ночь раскинула над спящей Землей свой, шитый золотыми звездами шатер. Изящно изогнутый серп Луны придавал ему особую, скузочную прелесть.
Засмотревшись на небо, девушка не заметила, что ее преследует такой же неприкаянный, как и она, ночной бродяга. Он уже довольно долго шел за нею, видимо пытаясь угадать, кто она и куда идет. И наконец решившись, приблизился, тронув ее за плечо. Но рта раскрыть так и не успел.
От неожиданности девушка шарахнулась в сторону с отчаянной стремительностью... и оказалась вдруг совсем на другой улице, как минимум в километре от него. Сама не понимая, что произошло, она с изумлением озиралась по сторонам. Пугающая догадка заставила похолодеть все внутри. Неужели... Но этого не может, не должно быть... Ее и без того бледное лицо стало совсем белым. Она принялась лихорадочно ощупывать себя. Подбежав к темному окну первого этажа, с замирающим сердцем заглянула в него, как в зеркало. И лишь увидев свое отражение, успокоилась, быстрым шагом продолжив прерванный путь.
Что же касается ночного бродяги, тот долго еще стоял один посреди улицы, тряся головой, чтобы удостовериться, что он не пьян и не спит.
Девушка безошибочно ориентировалась в городе, и скоро ноги сами вывели ее к одноэтажному дому, окруженному новостройками. Тихонько, стараясь не производить шума, она обошла его, заглядывая в темные окна, которые на сей раз были все открыты. Она нервничала, до хруста выламывая тонкие пальцы.
Глаза застлала цветная пелена. Тишина неожиданно наполнилась голосами и звуками – детским смехом, топотом ног, глухими ударами мяча об стену.