Назад, в жизнь
Шрифт:
Бесцельно кружа по городу, девушка оказалась у ворот кладбища. На лицо ее, словно тучка, набежала тень. Первым ее поползновением было поскорее уйти отсюда. Но тут она заметила молодых людей, выходивших с кладбища. Девушка забеспокоилась, метнулась в одну сторону, в другую. Увы, укрыться было негде. А те шли прямо на нее.
Она поспешно присела, пригнув голову и сделав вид, что поправляет или застегивает босоножку. Компания из двух девушек и трех парней, поравнявшись с ней и не обратив на нее внимания, прошла мимо.
– Степка, а почему ты всегда
Услышала и, не удержавшись, последовала за компанией, стараясь не попасть им на глаза, но одновременно и не пропустить ни слова из их разговора.
– Потому что она их очень любила, - хмуро ответил юноша.
– По-моему, она любила все белые цветы, - настаивала черноволосая девушка. – Белые розы, калы, белые лилии. Даже белые колокольчики.
– Возможно. Но ромашки особенно.
Некоторое время все подавленно молчали. Тот, кого назвали Степой, держался чуть в стороне от остальных. На его светлом, еще по-детски чистом лице пролегла меж бровей преждевременная скорбная складочка.
– Ну вот что, ребята! Хватит хандрить, - сказал один из юношей, и девушки тотчас поддержали его. – Пошли-ка лучше в кино.
– Конечно идите. Только без меня, - отозвался Степа. – Я не хочу.
– Не выдумывай! Мы пойдем, как всегда, все вместе. Или не пойдем вовсе. – Для надежности, чтоб не вздумал сбежать, девушки с двух сторон подхватили Степу под руки. – Французская комедия. Хоть немного развеимся.
– Это так необходимо? – мрачно осведомился Степа.
– Совершенно необходимо, - ответили ему. – Тебе особенно.
Дойдя до кинотеатра, друзья взяли билеты и прошли в зал.
Девушка, тайком следовавшая за ними, замешкалась. Потоптавшись на месте, собралась было уйти, снова вернулась, тоскливо наблюдая за людьми, толпившимися у билетной кассы. И, наконец решившись, смело пошла прямо на билетершу.
– Ваш билетик! – окликнула ее полная пожилая дама.
С невозмутимым видом девушка выставила ей под нос пустую ладошку.
– Проходите...
Зрительный зал был наполовину пуст, и она не спешила войти, хотя интересовавшая ее компания уже успела занять свои места. Побродив по фойе, юркнула в туалет. Долго, с наслаждением плескалась в раковине, освежив холодной водой руки, лицо, шею. Наполняя до краев сомкнутые лодочкой ладони, она погружала лицо в воду, фыркала и радостно, по-детски смеялась.
Ярко накрашенная девица, прихорашиваясь перед зеркалом, косилась на нее с презрительно-опасливым осуждением, не без оснований полагая, повидимому, что только сумасшедшая может так самозабвенно плескаться в общественном туалете более чем сомнительной чистоты. И, проследовав в кабинку походкой дешевой манекенщицы, в сердцах лязгнула задвижкой.
Как только в зале погасили свет, девушка пробралась меж рядами и устроилась позади привлекавшей ее компании. Обе пары сидели в обнимку. Печальный юноша безучастно глядел в экран. Они обменивались жвачками,
Ту, что сидела позади них, не интересовал фильм. С грустной и доброй задумчивостью наблюдала она за целующейся парой. И особенно за неприкаянным юношей, таким одиноким и несчастным, что ей хотелось приласкать его, утешить, ободрить.
Не дожидаясь окончания фильма, она тихонько поднялась и покинула темный зал. Очутившись на улице, девушка болезненно зажмурилась – небо обрушило на нее свою пронзительно-яркую голубизну. Привыкнув к свету, она попыталась отыскать городские часы и, не найдя, рискнула обратиться к прохожему.
Пожилой мужчина, как подбитая птица, передвигался вдоль тротуара шаткой, неровной походкой, при каждом втором шаге тяжело наваливаясь на трость. На его тощей руке поблескивали большие, старомодные часы.
– Простите, – робко окликнула его девушка. – Можно у вас узнать время?
– А как же!
– улыбнулся прохожий. – Да я, можно сказать, с самого утра только о том и мечтаю, чтобы такое вот очаровательное создание спросило у меня, который час.
Приветливый старичок подслеповато всматривался в циферблат, его голова при этом едва уловимо подрагивала. Но тут девушка вдруг начисто забыла, чего она ждет. В ее расширенных, разом опустевших, как у незрячей, глазах застыл ужас. Она увидела старика на пороге его холостяцкой, еще дымящейся, но уже до тла сгоревшей квартиры. Увидела, как он, ловя ртом воздух, хватается за сердце, и, потеряв равновесие, с грохотом катится вниз по лестнице, к ногам покидавших поле сражения пожарников.
Старик поднял голову и с той же доброй улыбкой скрипуче сообщил:
– Без пяти шесть, милая барышня.
– Идите скорее домой! – взволнованно крикнула ему девушка.
Он удивленно поднял бровь.
– Так я и иду. Вот только скорее не могу. – Он указал на свою палку. – А что такое?
– Вы оставили на плите чайник включенным. А рядом полотенце. Оно уже начало тлеть...
– Ай, я старый дурень! – Он хлопнул свободной рукой себя по лбу. – И то правда, такое со мной случается. Погоди-погоди, а ты откуда знаешь? Неужто я и дверь не закрыл?
– Дедушка, миленький! Надо спешить! А то будет поздно.
– Да не могу я спешить. Куда мне. Проклятый артрит...
Она попыталась успокоить мечущиеся мысли. Ведь у нее совсем не было времени. Через несколько минут Тигран выйдет с работы.
– Где вы живете?
– Вон в том доме, через дорогу. На шестом этаже.
– Подъезд? Квартира? Скорее!
– Второй подъезд. Квартира сорок третья... – растерянно, почти машинально отвечал старик.
– Давайте сюда ключи!
И, выхватив из трясущейся руки связку ключей, она помчалась, не обращая внимания на гудевшие машины, через дорогу. Не дожидаясь лифта, взлетела на шестой этаж. Ключ удалось подобрать не сразу.