Назло папе куплю маму
Шрифт:
– Как это старики? – изумился эльф. – Им всего–лишь сто лет! Мне пятьсот, а им сто! Да они еще дети!
– Юноши и девушки предпенсионного возраста! – вздохнула я, чувствуя, что начинаю волноваться. Шарик я с собой забыла взять. Как представлю, что меня ждет дома, так и возвращаться страшно.
– По человеческим меркам – это уже как бы совсем старость, – кисло заметила я, чувствуя, что при мысли о муже настроение портится, как борщ забытый на плите.
Ректор задумался, но ответить так и не успел. Дверь открылась, а на пороге стоял дряхлый юнец, предчувствующий свой конец. В его руках была книга.
– Шкур Косопадский! – ткнули мне в автора. – Я так и сказал. Пыльца феи и Шкур Косопадский. И показал на книгу.
– Можно я ее возьму? – спросила я, пытаясь понять, как тяжело ребенку было во дворе.
– Между прочим, заслуженный профессор зельеварения, гоблин! – распинался угрюмый препод, пряча руки в карманы хламиды.
Я открыла книгу и увидела портрет носатого карлика и надпись от автора.
– Первая страница, – буркнул преподаватель. – Новый учебник! Только получили! Я продиктовал ингредиенты и сказал, где написан весь рецепт зелья! В книге Шкура Косопадкина "Зельеваренье".
– Спасибо, – выдохнула я, прижимая к себе добычу. – Мне пора, а то уже пять часов… До свидания!
– Был рад вас видеть, – послышался мягкий голос эльфа.
Я вылетела из кабинета ректора в холодный тускло освещенный коридор, оттуда в пустой холл, где парило дежурное привидение.
Пробежав до кареты, я увидела первые лучи рассвета.
– Домой! – крикнула я, положив на колени книгу. Рафаэль меня убьет. А с другой стороны, кто, если не я?
Мы летели, а я представляла семейный скандал, который дожидается меня дома. Очень надеюсь, что муж не заметит моего отсутствия.
Карета снижалась, а я видела тусклый свет, горящий в одном из окон.
С грохотом дракон вползал на площадку замка, пока я выжидала с приоткрытой дверцей, когда он остановится, чтобы выскочить.
Я пробежала по коридору, рванула дверь на себя и…
– Вы где были! – послышался голос Рафаэля. На меня смотрели десятки глаз.
– Я охотилась на сопатку, – усмехнулась я, доставая учебник из–за спины. – Шкур Косопадкин! Гоблин – зельевар! Автор учебника. Первая страница.
Я открыла первую страницу и прочитала состав зелья. На меня смотрели такими глазами, словно я голову дракона принесла.
– Тю, – затюкали все, переглядываясь. Бабка – медиум даже на пол сплюнула от избытка чувств.
– Я, как потомственная ведьма в шестом поколении, такую порчу на них наложу! – негодовала одна мадам. – За такие фортеля!
– Дождусь, когда помрут, воскрешу и … – потирала ручки белокурая мрачная красавица, а потом обратилась к мужу. – Веночек, уложи дедушку обратно в гроб! И смотри, чтобы ему ничего не прищемили, как в тот раз!
Все кричали, негодовали, зевали и наспех заканчивали простенькое зелье.
– Расходимся, вопрос исчерпан! – выдохнул орден «Сопатки», лениво обрывая связь.
– Мы тоже пойдем, – закивала проверка, горячо обсуждая автора учебника. Я посмотрела на даты жизни, чтобы прикинуть, гоблин икает или вертится в гробу?
Последним уходил Ральф. Ригина дрыхла в кресле, свернувшись калачиком.
– Ты это… – усмехнулся оборотень. – Я постараюсь все р–р–разрулить!
Он потряс жену за плечо, а она слабо открыла глаза:
– Ригина! Вставай! Работу пр–р–роспишь!
Рафаэль обнял меня, но я чувствовала, что стоит сейчас кому–то отключиться, как меня быстро найдут большие неприятности.
– А мы пойдем спать до обеда,– заметил Рафаэль, переправляя учебник и зелье ребенку. Экран погас, а меня резко дернули к себе, едва не переломив пополам.
Глава тридцать шестая
– Кто вам разрешал? – спросили меня, нехорошо сощурив глаза. – Или вы так соскучились по ректору, что бросились в Академию посреди ночи?
– А вы ревнуете? – спросила я, чувствуя, как меня прижимают к себе с такой силой, что мне было немного больно.
– Ревную? Нет, что ты… – удивился Рафаэль. Он держал меня одной рукой, а второй наклонил так, словно я вот–вот встану на мостик. Его рука прошлась по треугольнику халата, заставив мое сердце замереть.
Меня резко выпрямили и взяли за подбородок.
– Я просто его убью, – послышался шепот. – Одним эльфом в этом мире станет меньше…
Губы приблизились к моим, а я замерла, чуть подавшись вперед.
Это был самый жестокий и страстный поцелуй в моей жизни. Одна рука впивалась в мои волосы, а вторая сгребала халат на моей спине.
– Мадам, не надо со мной играть в такие игры, – послышался задыхающийся голос.
– Я же вам не нравилась, – выдыхала я, чувствуя, как его рука скользит под моим халатом. – Я же видела, как вы на меня тогда смотрели, словно готовы придушить… Неужели что –то поменялось?
– А вы что, мадам? Не чувствуете? – прошептали мне, потянув меня за волосы и оставив нежнейший поцелуй на моих полуоткрытых губах.
– Домашнее задание, – через силу напомнила я, кусая губы. – Некому будет делать, если мы…
Меня, взволнованную и задыхающуюся от внезапного порыва, где злость смешалась со страстью, прижали к себе. Рука вела по моим волосам.
– Могу ли я вас попросить? – послышался шепот на ухо.
– О чем? – спросила я, осторожно обнимая его за талию. Даже не верится, что этот надменный красавец, который смотрел на меня, как на дерьмо, теперь держит меня в своих объятиях.
– Как вы смотрите на то, что как только с меня снимут ограничение, – послышался будоражащий шепот. – Я возьму вас прямо в кабинете.