Назначьте ведьме адвоката
Шрифт:
Понятно, она не видела, как Тейлор глаза открыл. Собственно, инквизитор их и открыл только тогда, когда воровской шорох её шагов совсем стих. Инспектор перевернулся на живот, лицом в подушку, то ли буркнул что-то, то ли рыкнул бессильно. Саданул кулаком по постели — получилось мягко, почти бесшумно и совсем невыразительно. Двинул костяшками по деревянному изголовью. На этот раз получилось лучше, звонче, даже вроде хрустнуло что-то.
Только вот всё остальное осталось по-прежнему. Она свой выбор сделала. И имела на это полное право.
[1] Выщенок (здесь уст.) —
[2] Формула «жест-взгляд» — магическое воздействие, не требующее заклинаний или использования вспомогательных вещей. Применяется только прямой зрительный контакт и жест.
[3] Мастихин — инструмент в виде лопаточки (мастерка), использующийся в масляной живописи.
Глава 15
Скомканные черновики переполнили корзину, вылезали из неё, как пена из котла с перекипевшим супом. На писчей бумаге управляющий гостиницы не экономил, листы были плотными, мелованными, мялись неохотно, вываливались на ковёр, словно насмехались над тщетными инквизиторскими усилиями.
А труды и впрямь пропадали впустую. Чем больше Тейлор пыжился, пытаясь выдавить осмысленный текст, тем короче получалось. Первый вариант он за один присест написал не отрываясь. Заняло письмо три страницы и все три отправились в корзину первыми. На том листе, что сейчас лежал перед инспектором, синели всего три строчки, да и то зачёркнутые: «Кира!» — гласила первая, отвергнутая, как пример чересчур фривольного обращения. «Госпожа Рейсон!» — было написано на второй, но это показалось слишком официальным. «Милостивейшая госпожа адвокат!» — Тейлор аж три раза перечеркнул.
Собственно, на этом дело и застопорилось. И даже изрядная порция коньяка, в кофе добавленная, мыслительный процесс не подстегнула. Когда не знаешь, как письмо начать, не до его содержания. Собственно, инквизитор не слишком хорошо понимал, что сказать-то хочет. Прощения, что ли, попросить? Пожелать удачи и счастливой семейной жизни? Собственную руку и сердце взамен сурикатовых предложить? Всё одинаково глупо.
Но маячили, маячили в голове странные и, чего уж там, стыдные видения: залитый светом храм, сияющие от снизошедшей благости гости, белое до прозрачности от горя и решимости личико под фатой и сдобный голос, тянущий: «Имеются ли у кого-то из здесь присутствующих причины утверждать, что брачные узы между этим мужчиной и этой женщиной невозможны? Если таковое есть, станет оно произнесено сейчас или не будет сказано никогда». Ну и, конечно, он сам, Тейлор, распахивающий высокие двери, врывающийся в снопе солнца, как карающий ангел: «Имеются!»
Да, мечты в самый раз для инквизитора, уже сединой обременённого. В смысле, обременённого бы, родись он, допустим, брюнетом.
Инспектор усмехнулся, смял лист с так и не придуманным приветствием и отправил его в корзину. Бумажный ком покачался на горке таких же, подумал, да и скатился под стол. Тейлор даже наклоняться не стал — плевать! Понятно, что уже завтра весь этот проклятый городок станет судачить про их с адвокатшей страстный, но несчастливый роман. Да и пусть их, трагедия в самый раз для провинции. А ему наука на будущее. И, вообще, собираться пора.
В дверь постучали так решительно, как умеет стучать только полиция и люди, решившееся на страшное.
— Открыто! — слишком уж поспешно отозвался Тейлор, задвигая переполненную корзину ногой под стол.
Которая, естественно, немедленно перевернулась, рассыпав мятые бумажные комки — один точнёхонько на середину комнаты выкатился.
Сурикат, яростно сверкая очками, распахнул створку с такой силой, что дверная ручка из его пальцев чуть не вывернулась, сводя на нет всю грозность сцены.
— Я знаю, что она провела ночь с вами! — голос, на фальцет съехавший, эффект от тщательно продуманной фразы погубил окончательно. — Не смейте этого отрицать!
— Да я и не собирался, — пожал плечами Тейлор, разворачиваясь к посетителю вместе со стулом.
Пожалуй, не только некроманту, но и инквизитору стоило бы над собственным тоном поработать, например, разочарование убрать. Незачем окружающим, а тем более этому очкастому знать, что совершенно другого человека ждал.
— И этот факт ничего не меняет! — мальчишка вскинул подбородок, выставляя слишком большой кадык. Или просто шея была чересчур худая? — Мне всё равно!
— А это плохо, — хмыкнул инспектор.
— Что плохо? — помолчав, всё-таки спросил аниматор уже гораздо тише и спокойнее.
— Плохо, что вам всё равно, — охотно пояснил Тейлор. — Равнодушие и любовь вещи не слишком совместимые. Да вы проходите, присаживайтесь. Незачем добавлять подробности сплетням. Их и без нас придумают.
— По вашей, между прочим, милости, — буркнул некромант, дверь за своей спиной всё же прикрывая и в указанное кресло усаживаясь.
Мальчишка неловко пристроил шляпу на подлокотник и тут же сам её локтём сбил. Потянулся поднять и, конечно, мятые листы углядел, нахмурился. Но как ни странно, ничего по этому поводу не сказал.
— От кофе, думаю, вы откажетесь, — предположил инквизитор, давя желание немедленно броситься собирать плоды своих эпистолярных упражнений. — О том, что возьмёте госпожу Рейсон даже… э-эм… опороченной, тоже сообщили. Что дальше? По канонам сюжета вы должны либо вызвать меня на дуэль, либо просто пристрелить без всякого вызова. Хотя, помнится, с честным поединком у нас дела изначально не заладились.
— Много говорите, — кривовато усмехнулся пацан, цепляя несчастную шляпу себе же на колено, поверх пальто. Понятно, она немедленно снова свалилась. — Вам-то с чего нервничать?
Тейлор покачал ногой, рассматривая отблеск газового рожка в лакированном носке ботинка, бровь почесал.
— Ну так что у нас с дальнейшим развитием сюжета? — спросил хмуро.
— Я вам её всё равно не отдам! Не для того столько ждал.
Мальчишка набычился, нахохлился, руки в карман пальто сунул. Вот только светлые, почти незаметные ресницы за толстыми стёклами очков моргали быстро, как будто вот-вот расплачется сурикат. И смотрел он не на инквизитора, а на шляпу, так и оставшуюся на ковре.