Не беси меня!
Шрифт:
– Ань…
– Нет уж, погоди! Я тебя тогда выслушала, очень внимательно. Теперь моя очередь говорить!
– Подруга подбоченилась. Приняла позу поустойчивее. Подготовилась говорить много и с напором. А я что? Я присела. Чтобы слушать было удобнее.
– Ну, и что ты молчишь?
– Так ты ж сама сказала, что будешь говорить. Я слушаю.
– Похоже, Анька хотела скандал. Так, чтобы в хлам и в клочья. Чтобы орать и бить посуду. Ее на то право, конечно. Просто я так не умею скандалить. Не дано.
– Ты не слушаешь, Игнатьева, ты издеваешься! Я тут перед ней, понимаешь,
– Ань. Ты еще ничего не сказала такого, чтобы я издеваться начала. Может, сначала меня послушаешь?
– Нет! Я хочу на тебя поорать!
– Господи, какая же она смешная, иногда. Еле сдержалась, чтобы не улыбнуться.
– Давай, ради Бога! Я же не запрещаю тебе. Молчу, не перебиваю. Выскажи все, что хочется. Прокричись. А потом сядем и мирно обсудим.
– Да ну тебя к черту, Игнатьева! Даже поссориться нормально не выходит… - Малинина села напротив, на свою постель. Скинула с нее на пол мягкие игрушки, без которых просто жить не могла. Поболтала ногами. Потом глянула исподлобья.
– Я, между прочим, все это время ждала, что ты позвонишь и извинишься, хотя бы… Места себе найти не могла. Придумывала, как буду с тобой разговаривать. В комнату заходила, как струна натянутая. А тут - на тебе, сюрпризец нарисовался!
– Черт… Анют, ну, правда, прости! И за то, что мы здесь вытворяли, и за то, как я себя на базе повела.
– А в чем хоть была претензия, теперь нормально объяснить сможешь?
Я потерла лицо руками. Сейчас, когда прошло много времени, все мои домыслы казались ерундой. И произносить их вслух было стыдно и неудобно. Однако, произнести все это казалось необходимым. Чтобы точки над «и» расставить.
– Ань, расскажи, как ты смогла нас найти тогда? Меня, Вовку и Хмелевского?
– решила, все-таки, сначала задать вопрос, который меня продолжал мучить.
– А тебе не интересно, сколько времени я носилась по залу, разыскивая тебя, как задолбала охранников своими расспросами? И что странного, после этого, что мои старания увенчались успехом?
– А с чего, вдруг, ты бросилась меня искать?
– А как, скажи, я должна была реагировать, когда после медляка нигде тебя не обнаружила? Ты же у нас можешь вляпаться в неприятности на раз-два, Игнатьева! А я себя ответственной чувствовала. В конце концов, на танцы я тебя притащила. Вовку за одеждой тоже я отправила. А потом оставила одну. Ты бы, на моем месте, переживать не стала бы?
– А если я просто в туалет пошла?
– что, собственно, было стопроцентной правдой. Я же собиралась именно в это заведение попасть…
– Пффф! А откуда, по-твоему, я начала искать? С туалета, родимого! А потом уже пошла обшаривать все закоулки. Так, одну за другой, проверяла все двери и все выходы. Вот на вас и набрела…
– Мдаа…
– Я одного понять не могу, с чего ты взбеленилась-то, Надь? Ведь ничего ж беды не предвещало… И, вдруг, ррррраз, и на тебе: все плохие, одна я хорошая!
– Я б на тебя посмотрела, если бы сначала из темноты один накинулся и пытался грязно облапать, потом второй выскочил, и ему по морде заехал, а сверху еще и ты нарисовалась! И все мы случайно оказались в одном и том же месте, в один и тот же час!
– О как! Надо же, с этого места поподробнее… - Анька даже заерзала на постели, так ее любопытство одолело.
– Кто лапал, а кто дрался?
– Дрались оба. Или, ты думаешь, кого-то из них я отметелила?
– Да фиг тебя знает, Надь, каждый раз удивляешь меня все больше и больше! Уже и не знаю, что думать. Твой тихий омут скрывает таких чертей, что моей фантазии не хватает.
– Вроде бы, и с восхищением говорила, но что-то еще, очень смутное и хорошо скрытое, проскальзывало.
– Ань, скажи мне честно, ты с этими парнями еще общаешься? Помимо меня?
– Надюх, ты сбрендила, что ли? Где они, и где я?! О чем нам с ними разговаривать-то?
– Не знаю… Был момент, когда мне хотелось тебя пришибить, вот честно.
– Забавно… А за что меня-то? Чем не угодила твоей душеньке?
– Да каждый раз, когда ты мне что-то советуешь сделать, какая-то ерунда получается. Как с этой поездкой…
– Ну, знаешь, моя дорогая… - Малинина обиделась, похоже. И сильно обиделась.
– Я не виновата, что ты не можешь разобраться со своими хахалями. Уже как-нибудь определилась бы, кто тебе нужен, и прекратила всех остальных обвинять.
– С какими хахалями? О чем ты, Ань?
– А что, ты сама не понимаешь? Уже весь курс обсуждает, что ты двух самых завидных парней лбами сталкиваешь. И строишь из себя обиженную, при этом.
На этом месте я зависла. Надолго. Потом поняла, что Анька молчит. Ждет ответа. Какого, правда, не совсем ясно…
– А что конкретно обсуждает курс, не скажешь?
– Капец. Надюх, ты думаешь, никто не заметил, как сначала ты куда-то ускакала, вся в расстроенных чувствах, а потом Вовка с Хмелем, все покоцанные, выползли? Сложить два плюс два не так-то и сложно было.
– А ты не помогала складывать, случаем?
– Конечно, помогала. А как же? Я - главный свидетель сенсации, можно сказать. Всем все в подробностях рассказывала.
– А что ты могла рассказать, если ничего не видела?
– А фантазия мне на что? Искрометная выдумка?
– Малинина рассмеялась.
– Успокойся, Надюх. Никому я ничего не говорила. И на курсе никто ничего не знает. Парни очень тихо и незаметно ушли. А я делала вид, что тебя ищу, да никак обнаружить не могу. Потом тоже свалила, по-тихому. Никому не нужны эти скандалы.
– Тебе кто-то из них нравится, да? Признайся честно, Ань. Иначе, я не понимаю твое поведение…
– Нравится, конечно.
– И кто, если не секрет?
– Оба. Вот серьезно. Оба нравятся. И я бы с любым из них замутила. Вот только, что Хмель, что Вовка смотрят лишь на тебя. А у меня шансов нет. И я это прекрасно понимаю.
Подруга резко поменяла тон, с ироничного на грустный. И сама поникла, неожиданно. Что ей в ответ сказать, я не нашла сразу. Как-то странно все это было. Два дня откровений, совсем неожиданных, сначала от Хмелевского, теперь от Ани, начисто выбили из колеи. Вот и поговорили с подругой, называется. Вот и выяснили. Понять бы, что делать с результатами…