Не бойся Адама
Шрифт:
– Дорогие друзья, перед вами Поль Матисс. Собственной персоной, единственный и знаменитый, о котором я часто рассказывал. Мне придется сократить нашу встречу, чтобы заняться делами с ним, но прежде я хочу, чтобы каждый из вас кратко представился. Возможно, вы ему скоро понадобитесь, так пусть уж лучше за масками он увидит ваши настоящие лица.
Расположившись за длинным овальным столом, каждый коротко рассказал о своей специальности, сфере деятельности и профессиональном опыте. Мужчин было больше, чем женщин. Народ по преимуществу молодой, но уже успевший поработать в федеральных разведывательных агентствах, полицейских управлениях или на таможне. Их навыки позволяли решать практически все задачи, стоящие перед бюро.
Все, как настоящие профессионалы, говорили точно и прямо, что особенно заметно контрастировало с делаными светскими манерами и ложной скромностью Арчи. На Поля это произвело благоприятное впечатление.
– Мне кажется, вы получили достаточно полное представление, – сказал Арчи, положив руки на стекло, покрывавшее стол. – Если нашему другу Матиссу понадобится что-то еще, он прямо обратится к вам.
Зал наполнился шумом отодвигаемых стульев, участники встречи встали и вышли.
– Ну, видели? – сказал Арчи, одергивая жилет и разглаживая галстук. – Это уменьшенная, но гораздо более совершенная копия Конторы. Никаких жирных котов, никаких скелетов в шкафу, ни одной сухой ветки.
Он поднял трость, которую положил рядом с креслом, и проворно поднялся.
– Вы их увидите в деле: все они компетентны, у каждого – высокая мотивация. Вот Марта, к примеру, та, что сидела у окна. На ней наружка. Ничего общего с папиным ЦРУ, со всеми этими типами, которых никто не мог уволить, пока они без толку болтались по улицам и через четверть часа давали себя обнаружить. К черту все это кривляние и дилетантство. Марта, это новое поколение. Она где хотите засечет для вас цель и проследит за ее передвижением с точностью до метра при помощи GPS, спутников и других штуковин. Или Кевин, коротышка, который сидел в глубине: он гений информатики. Вы, конечно, заметили Клинта, ну того, в ковбойской рубашке и сапогах, словно из «Великолепной семерки». Он просто чудо перехвата и прослушки.
Зал был пуст, и Арчи указывал на стоящие в беспорядке кресла, поглядывая на них с нежностью.
– Пойдемте перекусим. Это довольно далеко, так что успеем поговорить по дороге.
Под навесом их поджидал длинный зеленый «ягуар». Они устроились сзади на сиденье из кожи цвета сливок. Шофер захлопнул дверь за Арчи. Поль потянул за ручку своей и тут же почувствовал тяжесть брони. Машина бесшумно подъехала к воротам, миновала их и покатила по узким лесным дорогам.
– Почему вы решили обосноваться в Род-Айленде?
– Да, знаю, знаю, – сказал Арчи не без кокетства, – все считают, что это место отдыха богатеев. Род-Айленд – один из самых дорогих штатов Америки. В какой-нибудь дыре вроде Аризоны мы бы за те же деньги получили вчетверо больше площадей, но здесь мы в двух шагах от Нью-Йорка и Бостона. Я беру вертолет и через час уже встречаюсь с кем-нибудь в Вашингтоне или Лэнгли.
Арчи украдкой взглянул на Поля и увидел, что тот улыбается.
– Да ладно, отчего не сказать правду? Я не могу жить нигде, кроме Новой Англии.
Все, кто долго принадлежал к разведке, рано или поздно обретают свою истину, иначе говоря, должны ее выбрать. ДляАрчи ее воплощала Англия, мифическая Англия, к которой он мечтал принадлежать. Временами он даже начинал верить, что родом оттуда, и все же никак не мог забыть, что он американец. Арчи утешался тем, что старался держаться поближе к своим сердечным привязанностям, выбирая жилье в тех местностях Восточного побережья, где британские манеры казались почти к месту.
– Кроме того, – сказал он, – наше бюро находится в графстве Провиденс. Мне приятно думать, что этот город заложен свободным человеком. Он проповедовал религиозную терпимость в те времена, когда Америка кишела фанатиками.
Генри Уильяме, основатель Провиденса, прежде всего, был беглым. Арчи не признавался, но именно этим он его и привлекал, ибо, прежде чем стать англичанином, Арчи приходилось мириться с тем, что он итальянец, рожденный в Аргентине в семье с еврейскими корнями. Его родители эмигрировали в Америку, когда Арчи исполнилось пять лет.
– Ну, так что же вы думаете о Провиденсе? – спросил Арчи, поудобнее устраиваясь на сиденье. – Я имею в виду о нашем новом бюро? Оно вам нравится?
Поль знал, что с Арчи лучше не попадаться в капкан комплиментов. Тут он переиграет любого.
– Я бы прежде всего хотел знать, как вы управляете вашей организацией. Вы что, частный филиал ЦРУ?
– Ни в коем случае! – воскликнул Арчи. – Они наш самый крупный клиент, но так вышло почти случайно. Я и создал-то бюро, чтобы не иметь больше дела с Конторой.
Когда Поль ушел из ЦРУ, Арчи значился там номером третьим. Он стоял у его истоков и, казалось, прирос к нему намертво.
– Вы с кем-нибудь поссорились?
– Верно! А я и забыл. Вы же не следили за тем, что происходит. Вы удалились от мира, по своей воле оказались за бортом.
Поль пожал плечами.
– Вот вам все в двух словах. Я ушел из ЦРУ через два года после вас. Восемь лет назад. Я ни с кем не ссорился и мог бы закончить карьеру на своем посту или даже стать специальным советником нового директора. Я не захотел. Вокруг творился настоящий ад. Кто тогда знал, чем станет разведка после краха коммунизма? Оснований для оптимизма имелось мало. Потом первая война в Заливе, Босния, Сомали и вся эта неразбериха. Мы сами пугали себя, чтобы доказать свою незаменимость, но ни один из этих кризисов по-настоящему не угрожал Америке. Мы отчаянно искали врага.
Поль кивнул. Он прекрасно помнил атмосферу тех лет: свою готовность выложиться на все сто процентов и поиск честного и законного боя, как и во времена холодной войны. Вместо этого на его долю досталось лишь унижение, провалы и чувство, что он ввязался во что-то грязное и ничтожное.
– Вы ушли вовремя, – продолжал Арчи. – Вы избежали сведения счетов. Те, кто нас не жаловал – а таких было много, – использовали момент, чтобы поприжать нас. Сокращения бюджета, всякие комиссии, публичные скандалы. В Конторе каждый стремился раскрыть свой зонтик: никакой оперативной работы, лишь бы избежать сомнительных ситуаций. Никакого действия, я имею в виду силового. Упор на технологии! Те, кто сохранил хоть немного профессиональной гордости, сказали себе, что пора уходить. Чтобы спасти оставшееся, его следовало перенести в частный бизнес.