Не боюсь Вирджинии Вулф
Шрифт:
Марта (вскакивая с места, кричит). Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КТО ИЗ НАС БОЛЕН!
Джордж. Ладно, Марта… ты слишком далеко зашла.
Марта (снова кричит). Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КТО ИЗ НАС БОЛЕН! Я ТЕБЕ ПОКАЖУ!
Джордж (трясет ее). Замолчи! (Толкает, так что она падает в кресло.) Сию минуту замолчи!
Марта (спокойнее). Я покажу тебе, кто из нас болен. (Еще спокойнее.) Удачный у тебя
Джордж. … ты со своим футболистом… оба хотите со мной разделаться?..
Марта. …а до того, как тебя прикончат, ты, подлец, еще пожалеешь, что не погиб тогда в автомобильной катастрофе.
Джордж (подчеркивая каждое свое слово, тычет в нее пальцем). А ты пожалеешь, что заговорила о нашем сыне!
Марта (вся презрение). Ты…
Джордж. Я же тебя предупреждал.
Марта. Ах, как я испугалась!
Джордж. Я предупреждал тебя, не заходи слишком далеко.
Марта. А я еще только начинаю.
Джордж (спокойно, буднично). Во мне уже все притупилось… и не от алкоголя, хотя алкоголь, может, и влияет на этот процесс — на постепенное, многолетнее отмирание мозговых клеток. Во мне уже так все притупилось, что я могу лечь с тобой, когда мы одни. Ты говоришь, а я тебя не слушаю, а если и слушаю, то все процеживаю сквозь сито, все свожу до чисто рефлекторного реагирования, значит, я тебя НЕ СЛЫШУ, и это единственное, что меня спасает. Но за последние двести лет или сколько там я живу с тобой в этом доме… словом, давно… очень давно… ты взяла новый курс… переносить его больше нет сил… нет сил. Меня не смущает перемывание твоего грязного белья на людях… положим, смущает, хотя с этим я уже примирился… но теперь ты с головой ушла в мир своих фантазий и разыгрываешь вариации на тему своих аномалий и… в результате…
Марта. Спятил!
Джордж. Да… разыгрываешь вариации.
Марта. Совсем спятил!
Джордж. Ну что ж, можешь продолжать в том же духе, сколько твоей душе угодно. А когда кончишь…
Марта. Ты когда-нибудь прислушивался к самому себе, Джордж? Слушал, как ты говоришь? Все у тебя вывернуто… перекручено… Не говоришь, а будто пишешь свои идиотские доклады.
Джордж. Меня очень беспокоит твой рассудок.
Марта. О моем рассудке можешь не беспокоиться, миленький.
Джордж. Придется отправить тебя в психиатрическую лечебницу.
Марта. Что-о?
Джордж (вполголоса… четко выговаривая слова). Придется отправить тебя в психиатрическую лечебницу.
Марта (закатывается хохотом). Ох, ну ты и фрукт!
Джордж. Надо же мне найти какой-то способ обуздать тебя.
Марта. Брось стараться, Джордж. Ты меня уже обуздал… Двадцать три года рядом с тобой — не хватит ли?
Джордж. Так ты не будешь сопротивляться?
Марта. Знаешь, Джордж, что произошло? Хочешь знать, ЧТО, СОБСТВЕННО, СЛУЧИЛОСЬ? (Щелкает пальцами.) Фук!.. И погасло. Не я… а ЭТО погасло. Все наше с тобой житье-бытье. Можно тянуть бесконечно… и все преодолевать. Подыскиваешь всяческие оправдания… сам знаешь какие… «Такова жизнь… А, да пусть… может, он умрет завтра… может, ты сама завтра умрешь…» Тысячи всяких увещеваний. Но вот в один прекрасный день, в одну прекрасную ночь что-то происходит… ФУК! И погасло. И тебе уже на все наплевать. Я, детка, пыталась наладить с тобой жизнь… Честное слово, пыталась.
Джордж. А-а, брось, Марта.
Марта. Я пыталась… честное слово, пыталась.
Джордж (ужасаясь). Ты… чудовище… настоящее чудовище.
Марта. Я крикливая, я вульгарная, И я командирша в доме, потому что кому-то надо командовать, но я не чудовище. Я не чудовище.
Джордж. Ты капризная, избалованная, испорченная, грязная пьянчужка…
Марта. ФУК! И погасло. Слушай, Джордж, больше я не буду добиваться твоего понимания… И не подумаю. Может, раньше и была такая минута, может, и была, всего минуточка, когда мы нашли бы общий язык, когда нам удалось бы продраться сквозь весь этот бред. Но эта минута прошла, а теперь я даже и пробовать не стану.
Джордж. Раз в месяц, Марта! Я к этому привык… раз в месяц пред нами предстает непонятая Марта, под наносным песком существо добрейшее, та самая девушка, которой только скажи ласковое слово, и она расцветет добротой и лаской. И я столько раз в это верил, что вспоминать тошно, ведь не хочется считать себя таким уж простофилей. Теперь я тебе не верю… не верю, и все. Теперь не бывает такой минуты… и никогда не будет, когда мы могли бы… стать близкими ДРУГ другу.
Марта (снова во всеоружии). Может, ты и прав, детка. С пустотой не сблизишься. А ты вот пустое место. ФУК! И погасло. И случилось это сегодня на вечере у папы. (Всем существом своим источает презрение, но под ним прячется ярость и горькое чувство утраты.) Я сидела у папы и наблюдала за тобой… Наблюдала, как ты восседаешь там, наблюдала за теми около тебя, кто помоложе, за теми, кто чего-то добьется в жизни. Сидела и наблюдала за тобой, а тебя ТАМ ПРОСТО НЕ БЫЛО! И вот сразу — фук! Погасло, наконец-то погасло! Я не стану молчать, я взвою не своим голосом, я на все пойду… И такой будет взрыв, какого ты в жизни своей не слышал!
Джордж (подчеркнуто). Только попробуй, Марта, увидишь, чем это кончится.
Марта (с надеждой). Это угроза, Джордж? Хм?
Джордж. Это угроза, Марта.
Марта (будто бы плюет на него). Смотри, миленький, все получишь сполна.
Джордж. Будь осторожней, Марта… От тебя живого места не останется.
Марта. Ты же не мужчина… у тебя кишка тонка.
Джордж. Война? Тотальная?
Марта. Тотальная.
Молчание. У них точно свалилась тяжесть с плеч. Оба чувствуют подъем. Возвращается Ник.
Ник (отряхивая руки). Ну все… Она… она отдыхает.
Джордж (втихомолку забавляясь спокойным, небрежным тоном Ника). А-а…
Марта. Да? Ей лучше?
Ник. По-моему, теперь… лучше… Мне очень неприятно…