Не было бы счастья…
Шрифт:
– Минуточку, – перебил её Ёрш, – какого ведуна? И вообще, что это за слово такое? Очень на пердуна похоже. Неужели кого-то так зовут? Да ежели у меня было такое имя, я бы повесился.
– Ведун от слова «ведать», то есть знать. Ведун – значит знающий, – раздался голос из избы.
Ёрш обернулся.
– О, глядите-ка, чернец по-русски забалакал. Тебе кто слово давал, засмолок?
Шекельман смутился и не нашёлся, что ответить. Ёрш повернулся к бабке.
– Слышь, старая, нам нужны деньги, рыжьё, мани, копье. Смекаешь?
Бабка всплеснула руками.
– Акстись, милок, откуда
– И тут кидалово! – расстроенно сказал Ёрш.
– Так куда, матушка, говоришь, идти надо? – подал голос Недомыка.
– На восток. Можете прямо отсюда, а можете дойти до дороги, вон тропка идёт, а потом по ней через Словенск и строго на восток, где солнышко встаёт. А потом…
– Быть по сему, – сказал Недомыка.
– Минуточку, – снова хотел вставить пять копеек Ёрш, но Недомыка двигался, как ниндзя, и уже исчез в многоцветье леса. Шекельман тоже на удивление быстро на одной ноге проскакал.
– Чтоб тебя! – проворчал Ёрш.
Пришлось догонять.
– Погодите, – крикнула травница вслед, – я не всё рассказала.
Но её слушать не стали. Бабульке только и осталось, что руками всплеснуть.
Поначалу шли молча, каждый занятый своими мыслями. Шекельман пыхтел позади всех, но не отставал, как втайне надеялся Ёрш. Он даже на всякий случай подбрасывал ему под ноги ветки и шишки, но чернец даже ни разу не споткнулся. Ёрш начал медленно закипать. В голове зароились нехорошие мысли одна кровавее другой. И надо же было памяти Шекельмана так не вовремя прорезаться.
– Вспомнил! – заорал он от счастья. – Куриный бог – это не только камень с дыркой, но и старый лапоть, и горлышко кувшина или кринки, только целые.
Ёрш вспомнил горлышко от кувшина, едва не угодившего ему в голову. Внутри всё вскипело от ярости и праведного гнева. Несчастный еврей рухнул под градом пинков, тычков и затрещин. Недомыка едва успел оттащить разбушевавшегося мальца.
– Я жизнью рисковал! – орал Ёрш. – А ты, скотина, не мог этого раньше вспомнить. Да ежели бы не твой склероз, то я бы… – Дальше шёл список привилегий и богатств, коих он лишился во время операции «Кикимора». Согласно перечисленным пунктам, Ёрш прямо сейчас почивал бы на лаврах, мягкой постели из лебяжьего пуха, ел на серебре, пил из золота.
Шекельман понял, что попал, и жизни вряд ли хватит, чтобы расплатиться. Недомыка, как знатный командир, расставил товарищей подальше друг от друга, дабы предотвратить: Шекельмана, задающего темп отряду, поставил впереди, а Ерша, с его обидой и яростью, позади. Сам занял положение между двух огней.
Время шло, деревья сменялись другими деревьями, кусты – кустами, а трава – не поверите! – травой. Наконец вышли к дороге. Осталось повернуть на восток. Евреи люди умные, начитанные, и уж не выучить части света после того, как Моисей их сорок лет по пустыне водил, просто глупо. Но это евреи. Шекельман каким-то шестым чувством понял, что шкандыбает в одиночестве. Обернулся. Его товарищи застыли в позе астрономов, изучающих поверхность солнца. В глазах застыл вопрос: «Что у светила внутри?»
– Что замерли? – осведомился Шекельман.
– Определяем, где восток, – пояснил остывший Ёрш.
Изя высокомерно хмыкнул. Эти два олуха такие взрослые, а определять части света не умеют. Какой позор! С другой стороны, он щас как покажет свою эрудицию, интеллект, мощь человеческого разума и логики. И Шекельман начал:
– Нам в сторону во-о-он той ели, верхушка которой торчит над остальными деревьями.
Ёрш с выражением знатока географии хмыкнул.
– С чего это?
«Ну сейчас я ему покажу и сразу реабилитируюсь», – подумал хитрый еврей, а вслух сказал:
– Солнце встаёт на востоке, а ложится на западе. Значит, нам туда.
Палец ткнулся в сторону верхушки ели.
– Что значит «ложится» и «встаёт»? – поинтересовался Недомыка.
Но Изю застать таким вопросом врасплох оказалось невозможно. От распирающей его гордости, что знает такие непростые вещи, а они нет, он даже стал выше ростом.
– Это условные названия. Солнце поднимается на востоке, затем проходит вокруг Земли, а после двигается под землёй и снова восходит на востоке.
Ёрш отмахнулся от него как от надоедливой мухи.
– Бред конюха с похмелья! Земля – шар, и греясь, подставляет то один бок, то другой. А стало быть, солнце всегда на одном месте, а именно на востоке. В любое время дня. Разве не так?
Новое знание поколебало уверенность Шекельмана в старом догмате, а смущённый ум легко поддаётся убеждению. Особенно если оно логично и доходчиво подано.
– Значит, – подвёл итог Ёрш, – если солнце всегда на востоке, а восток, где солнце, – уж это-то я помню, – тогда нам прямо на него.
Отказываться от привычных догм Изя сразу не стал, поэтому немного пораскинул мозгами. Вывод напрашивался сам собой: если они пойдут так, как сказал Ёрш, то уйдут совсем в другую сторону. О чём мудрый еврей не преминул сообщить товарищам. На что малец ответил:
– Чего ты нас путаешь? Почему в другую сторону? Бабка ведь сказала, что мы должны идти на восток. А восток там, где солнце. Значит, нам в ту сторону. Верно? Ты включи логику.
Лучше бы еврей не послушал совета. Но он ведь бывший меняла, любит точность и всё доводит до последней точки. На горизонте замаячила чудовищная перспектива: до ночи они будут тащиться за солнцем на запад, затем переночуют в лесу, что уже не сахар, а после снова пойдут за светилом. То есть будут ходить, наматывая петли, о чём он не преминул сообщить товарищам. Ёрш высокомерно фыркнул, рот открылся, но неожиданно у командира отряда прорезался разум, который творил согласно логике Лобачевского в неевклидовом пространстве, и он выдал кошмарную мысль:
– Мы не будем останавливаться на ночлег, а пойдём за солнцем под землёй.
Из курса географии того времени Шекельман знал, чем опасно подземное царство, в котором проводит ночь светило. У шумеров и индийцев, китайцев и финикийцев мифы по этому поводу отличались только набором ужасов и разных тварей. Никому ещё не удавалось проделать за солнцем такое путешествие и вернуться живым. Без помощи какого-нибудь небожителя. Но, как назло, даже завалящего божка местного разлива поблизости не оказалось, и, судя по их удаче, такая встреча в будущем вряд ли представится. Разве что после кончины, которая замаячила на горизонте и призывно замахала флажками.