Не было бы счастья
Шрифт:
— Почему вы в этом так уверены? — не выдержав, спросила я. — Неужели среди ваших «ворон» одни честные и законопослушные люди?
— Что? — не выдержав, подал голос Оллред. — Какие вороны? Почему речь вдруг пошла о пернатых? Виера Алекса, вам плохо?
При этом следователь с таким подозрением покосился на полный бокал в моих руках, к которому, кстати, я так и не притронулась, что мне невольно стало смешно. Опасается, бедный, что я опять умудрилась напиться и сейчас начну буянить.
— «Вороны» — это неофициальное прозвище студентов с факультета ментальной магии, — снизошел до объяснений Норберг. Помолчал
— Да плевать мне на ваше мнение! — неожиданно даже для себя заявила я.
Виер Норберг внушительно кашлянул и опять внимательно посмотрел на меня. Да как он это делает-то? Опять его глаза на неуловимый момент стали совершенно нечеловеческими! Ну не может у человека быть вертикальных зрачков! А вдруг он оборотень или еще какая неведомая зверушка?
Маг наверняка услышал мои мысли. На это неопровержимо указывал румянец гнева, в мгновение ока заливший его щеки. Наверное, мне стоило воскликнуть: «Ой, боюсь-боюсь-боюсь!» Но неожиданно мне стало смешно. Да плевать мне на его неудовольствие! Когда стоишь одной ногой в могиле, начинаешь совершенно иначе смотреть на недовольство сильных мира сего.
— Приношу искренние извинения за поведение своей супруги, виер Норберг, — вдруг поторопился мне на выручку Дариан. — Поймите, она сейчас в шоке из-за скорбного известия о своей скорой гибели.
— Не дождетесь, — хмуро буркнула, почему-то почувствовав в тоне Дариана скрытое злорадство.
Ну вот, поди считает уже минуты до того счастливого мига, когда навсегда освободится от меня и семейных уз!
— Да, похоже, она действительно в шоке, — милостиво согласился с Дарианом виер Норберг. Поставил бокал на подлокотник кресла, подался вперед, положил локти на колени и торжественно провозгласил: — Что же, я объясню вам, почему Рикардо не может быть одним их моих ненаглядных «ворон». Я целиком и полностью уверен в своих студентах. Я стал для них в буквальном смысле отцом и матерью. Я знаю все их потаенные секреты и желания. Я видел все их сны. Если учащийся проявляет хоть малейшие преступные намерения — он с треском вылетает с факультета. Причем вылетает не просто так, я лично ставлю на него блок, не позволяющий использовать ментальные способности.
Я нахмурилась. Ну вот не понравилось мне, как это прозвучало. Слишком самодовольно и властно. А как насчет свободы личности?
— Любая свобода заканчивается там, где начинается свобода другого, — витиевато выразился виер Норберг, без спроса подслушав мои мысли. — Подумайте сами, как страшно было бы жить, если бы люди, наделенные такой властью, оказались совершенно неподконтрольными.
Я в очередной раз хмыкнула. Ага, стало быть, некогда я поступила очень верно, провалив испытания. Не хочу, чтобы моей жизнью кто-нибудь управлял! Лучше быть магом-артефактником, пусть и не очень сильным, зато свободным, нежели знать, что за каждым твоим шагом пристально следят.
— Ладно, это все пустое, — снисходительно сказал Норберг, явно не желая вдаваться в пустые споры. — Так или иначе, но я более чем уверен: именно Рикардо мне надлежит допросить в первую очередь!
Я лишь в последний момент удержалась от нового насмешливого замечания в адрес прославленного декана факультета ментальной магии.
— И? — выжидающе протянул Оллред, глядя на донельзя довольного собой виера Норберга. — Я полагаю, в таком случае нам не следует терять время. Разве нет?
— А кто сказал, что я его теряю? — опять с немалой долей хвастовства отозвался Норберг. — Поверьте, глубокоуважаемый вир…
Он не успел завершить фразу, поскольку в следующую минуту в гостиную без спроса ввалился бравый юноша в черных «вороньих» одеждах. Он, не обращая ни малейшего внимания на Дариана, хозяина дома, быстрым шагом прошествовал к виеру Норбергу, склонился перед ним в глубоком поклоне и…
Нет, он не стал ничего шептать Норбергу на ухо. По крайней мере его губы ни разу не пошевелились. Но я не сомневалась, что они начали каким-то образом общаться. Норберг тут же отставил бокал в сторону и буквально окаменел, а незнакомец все так же старательно гнул перед ним спину.
Кстати, два парня, о присутствии которых в гостиной я успела позабыть — настолько умело они слились с обстановкой, — тоже заинтересовались происходящим и подошли ближе.
— Бестолочи! — вдруг гневно грохнул виер Норберг. — Идиоты! Ротозеи! Ничего важного вам поручить нельзя!
Несчастный посланник, принесший некое печальное известие, вздрогнул, будто его ударили наотмашь, и еще ниже склонился в поклоне, почти ткнувшись лбом себе в колени. Двое любопытствующих незнакомцев, которые так и не представились нам, быстро и бесшумно отбежали на приличное расстояние и сделали вид, будто совершенно ни при чем и вообще просто мимо проходили.
— И что теперь делать? — Виер Норберг задумчиво потер лоб.
Я тоскливо вздохнула, увидев, как предательски дрожат его пальцы. Нет, конечно, они не тряслись сильно, как у несчастного, подсевшего на сонную траву. Но даже этого едва заметного трепыхания мне вполне хватило, чтобы понять: дела у меня обстоят хуже некуда.
— Извините, — сдавленно произнесла я. И решительным шагом вышла прочь из гостиной.
На улице шел дождь. Я стояла у окна спальни, в которой просыпалась уже дважды за сегодняшний день, чрезвычайно богатый всевозможными событиями, и смотрела на желтое пятно ближайшего фонаря.
Поразительно, как быстро бежит время! Был уже поздний вечер, и только сейчас я вспомнила, что так и не поела, умудрившись пропустить не только обед, но и ужин. Ну а за завтраком по вполне понятным причинам у меня не было аппетита.
Удивительно, но голода я не ощущала. Наверное, из-за сосущего чувства тревоги. Было ли мне страшно? Да, конечно. Очень обидно умирать в двадцать лет. И еще обиднее, когда понимаешь, что сама виновата в произошедшем. Я угодила в столь неприятный переплет лишь из-за желания покрасоваться перед Дарианом и Гисбертом. Стоило сразу же признаться, что не являюсь специалистом в чарах подобного толка, и рекомендовать дворецкому обратиться в полицию. А я…
Я рассерженно мотнула головой. Ладно, что ныть без толку! Что сделано, то сделано. Лучше подумать, как выпутаться из этой ситуации с наименьшими потерями.