Не чужие дети

Ковалевская Алиса

– Расскажи Есении, что я требую от своей помощницы, Юля, – приказал он. – С сегодняшнего дня она работает со мной.

– С вами? – Юля обомлела, но быстро взяла себя в руки. – Да, конечно, Михаил Григорьевич. – Только как же я?

– Ты, – он взял кофе, в другую руку несколько орешков. – Тебя я, пожалуй, повышу. Ты заслужила.

***

Распаковать свои пожитки помощница Азарова не успела. Хотя, судя по двум объёмным коробкам возле моего стола сделать ей это очень хотелось.

– Это график Михаила Григорьевича, – положила она передо

мной перекидной ежедневник и, вставив флешку, открыла на компьютере таблицу.

На моём компьютере! Когда только успела включить его?! Я быстро пробежалась по строчкам.

– Хорошо, я поняла.

– Здесь текущие дела. Контакты и вопросы, которыми следует заняться в первую очередь. Вот тут…

Пока она рассказывала, что к чему, я аккуратно рассматривала её. Сперва она показалась мне старше, сейчас же я понимала, что ей около тридцати. Волосы у неё были ухоженные, кожа тоже. И руки. Только вот выглядела помощница Азарова, несмотря на грядущее повышение, удручённой. С чего бы это?

Внезапно она закрыла все окна и посмотрела прямо на меня.

– Долго ты у него не продержишься, – сказала она уверенно.

От неожиданности я опешила.

– Ты же продержалась.

Она презрительно засмеялась. Взгляд наполнился снисходительной жалостью.

– Я с ним с самого начала, Есения. Сколько я от него вытерпела, не знает никто. Были дни, когда я ненавидела его.

– Но сейчас радостью ты что-то не пылаешь.

Она фыркнула и подтолкнула ко мне мышку. Выложила из верхней коробки несколько папок и убрала в стол. Из второй достала маленького медвежонка и посадила рядом с компьютером.

– Это от меня тебе на память. Если что, можешь поплакаться ему, когда станет невмоготу. А станет очень скоро, поверь.

Последние слова она сказала зло. Я присмотрелась к ней уже в открытую. Помощница Азарова была красивой. Даже подчёркнуто-строгая чопорность не скрывала этого. Ровные белые зубы, идеальный овал лица и дорогие, пусть и неброские украшения. Стиль и минимализм, так бы я это назвала. Удобно – иметь помощницу в свободном доступе в любое время. И во всех смыслах. А что «помогает» она своему боссу во всех смыслах, у неё буквально на лбу написано. Надоела, видимо. Вот и решил вернуть в старый офис.

– Спасибо, – сказала я сухо. Взяла медведя и, открыв коробку, швырнула обратно. – Плакаться я не собираюсь. Тем более в уже заплаканный носовой платок. Оставь себе, вдруг пригодится.

Глаза Юли сверкнули за стёклами строгих офисных очков.

– Успеха, – бросила она, хотя в искренности её я сильно сомневалась.

Цокот тонких каблуков постепенно стих, а я продолжала смотреть на опустевшую приёмную перед кабинетом. Шпильки, маникюр, идеально сидящий костюм. На мне тоже были туфли – удобные, на устойчивом каблуке сантиметра три от силы. И офисное платье, которое я специально достала для этого собрания. Даже макияж был – пудра, пара мазков помады и тушь на ресницах. На большее, увы, времени утром не хватило, и так пришлось встать на час раньше.

Выдвинула ящик и уставилась на папки. Едва не застонала – придётся взять их домой, чтобы понять, что к чему. Но это лучше, чем остаться без работы с двумя проблемными детьми в съёмной квартире.

– Только бы хуже не стало, – тихо сказала самой себе. А за последнее время я успела убедиться, что словосочетание «хуже некуда» – глупость.

Щёлкнув мышкой, я открыла график. Но прочитать не успела – из кабинета появился Азаров. В эту же секунду у меня зазвонил мобильный. Воспитательница.

Я сразу же выключила звук и, чтобы как-то сгладить ситуацию, ляпнула первое, что пришло на ум:

– Юлия передала мне дела. Я как раз просматриваю ваш график и…

– К шести ты должна быть готова, – оборвал он меня.

Сомневаюсь, что вообще слышал, что я ему говорю.

– К шести? – переспросила, едва не добавив, что в шесть у нас, вообще-то, заканчивается рабочий день.

Он смерил меня взглядом. На часах была почти половина. День пролетел слишком быстро, за всеми навалившимися проблемами я и не заметила этого.

– К шести, – повторил Азаров. – У меня что-то с дикцией, Есения?

Я мельком посмотрела в график. На сегодняшний вечер в нём ничего не было. В ежедневнике тоже пусто. Меня охватило смятение, но подавить его пришлось моментально. Нельзя показывать этому мужчине свою слабость, нельзя показывать, что я к чему-то не готова. Разве что, если он захочет «особенной» помощи, придётся его придержать. Но об этом я тоже подумаю позже.

– И к чему я должна быть готова к шести? – осведомилась с лёгким недовольством.

– У меня встреча с японцами, а ты знаешь японский.

– Знаю. А вам откуда об этом известно?

– В твоём личном деле написано. – Он впился в меня чернющими глазами. – Надеюсь, верить можно всему, что там написано?

Он продолжал смотреть так, будто бы знал больше, чем я могла представить. Заставлял сомневаться. Я пыталась вспомнить, что значится в моих данных. Такому, как Азаров, запросто можно сказать лишнее просто потому, что, если он узнает об этом сам, будет хуже.

– Конечно. – Я встала из-за компьютера. – Если вы, Михаил Григорьевич, спрашиваете про языки, то да, я знаю японский, английский и тайский. Если про место рождения – да, я родилась в Смоленске. Была замужем, но сейчас в разводе, и в ближайшее время планирую заниматься карьерой, а не личным. Что ещё вас интересует?

– Пока достаточно. Сделай мне кофе. И возьми все нужные на сегодня бумаги.

Видимо, на лице у меня отразилась растерянность. Ничего не сказав, Михаил подошёл и, мягко надавив на плечо, заставил меня опуститься в кресло. Склонился и открыл на компьютере нужную папку.

– Распечатай всё, что тут есть.

Его тёплое дыхание мазнуло по щеке – настолько близко он был. Я напряглась так, что чуть не вздрогнула, когда передо мной на стол легла тонкая голубая папка.

– Это тоже возьми. Только вначале изучи всё, чтобы была в курсе.