Не чужие дети
Шрифт:
Антон не ответил. По его глазам всё было и так понятно. Каша начала шипеть, и я на автомате взяла ложку. Помешала. Скатившаяся слезинка упала в овсянку, потом ещё одна. Я добавила ванильный сахар. Так всегда готовила моя мама. Антону нравилось, а мне… Мне нравились праздничные блинчики его мамы. С маслом и икрой. И ещё с яблоками и шоколадом. У Антона с детства было всё – достаток, родители, перспективы. А теперь…
– Я даже полететь к ним не мог, Есь. Метался, искал деньги. Всё бы отдал, чтобы их спасти. А знаешь, что самое паршивое? – Он подошёл и, взяв за локоть, повернул меня к себе лицом. – Перед их отлётом мы поцапались. Отец сказал, что я желторотый идиот. Что у меня была прекрасная жена и двое готовых детей, которых я мог растить, как своих. Что я всё прохерачил и ему стыдно за меня. Я его послал тогда. И мать послал. – Он невесело усмехнулся. – Н-да… послал. Видишь, как оно бывает. А теперь всё чужое. Или я всем чужой. Есь, может…
Я сразу поняла, куда он клонит. Не скрывая слёз, отрицательно мотнула головой и высвободила руку.
– Прости, Тох, но нет. К тебе я не вернусь. Никогда.
Он скривил губы. Похоже, другого он и не ждал. Вернулся к дивану и сел, уставившись в невидимую точку на окне.
Я поставила перед ним кофе и тарелку с ароматной кашей. О том, чтобы заикнуться о своих деньгах, речи уже не шло. И выбора у меня не было. Снова.
Я должна найти работу – хорошую, высокооплачиваемую и очень быстро. Это значит одно – мне всё-таки придётся поговорить с Азаровым. Причём сегодня. Сейчас.
***
Выйдя на улицу, я набрала номер Михаила, но он не ответил. Ни в первый раз, ни во второй, ни когда я, выйдя из ближайшего к бизнес-центру метро, набрала снова.
На месте Михаила тоже не оказалось.
– Если он не тут, тогда где? – спросила у вытирающей пыль в приёмной практикантки. Видимо, услуг клинингового агентства Азарову оказалось недостаточно.
– Я не знаю… – замялась она. – Я…
Понятно.
Не спрашивая разрешения, я открыла так и лежавший на моём бывшем столе ежедневник. Пролистала несколько страниц.
Точно! Я же видела пометки и совсем забыла: несколько дней в неделю у нашего Ящера в это время бассейн. Недоступен для звонков, для встреч и всего прочего. Даже для кофе с орешками.
***
Бассейн располагался неподалёку от бизнес-центра. Удобно, особенно когда времени впритык. Да что там, разве Азаров сделал бы что-то неудобное для себя любимого?
Из мыслей не шёл Антон. Его мама и папа. И сам Антон, ставший вдруг похожим на осиротевшего ребёнка. Когда я уходила, он опять мрачно усмехнулся, но о том, чтобы я вернулась, речи не завёл. Я попросила его больше не пить и сказала, что заеду через несколько дней. Просто проверить, как он и сварить кашу. Без претензий на большее. Он пообещал взять себя в руки и решить проблему с ипотекой. Наверное, когда-то именно поэтому я и вышла за него – он умел отвечать за свои поступки.
– Вы меня искали? – спросил вышедший ко мне мужчина в футболке и спортивных штанах. Администратор бассейна – этакий мачо с картинки.
– Да. Мне нужен Михаил Азаров, – повторила я, наверное, раз в десятый. – Я его личная помощница.
– Он просил никого к нему не пускать.
– Ко мне это не относится, – внаглую соврала я. – Скажите ему, что пришла его помощница. – Посмотрела выразительно. – Если, конечно, не хотите лишиться своей должности и вот этого вот, – показала на бейджик. – Возможно, вы не в курсе, но Михаил серьёзно относится ко всему, что касается работы. Скажите ему, что это касается командировки в Таиланд.
Подумав, администратор всё-таки повёл меня за собой. Когда он открыл передо мной ведущую к самому бассейну дверь, я обомлела и одновременно пришла в негодование. Бассейн был огромным – пять дорожек метров по пятьдесят – и никого, кроме рассекающего воду Ящера.
Медленно подошла ближе. Взлетающие в воздух брызги искрились в ярком свете ламп.
Остановившись возле края бассейна, я стала ждать. Михаил доплыл до конца дорожки и, не останавливаясь, развернулся. Так раз пять или шесть, пока наконец-то не заметил меня. Только он подплыл, у меня начали подрагивать колени. Опять, будь он неладен!
Капли воды на смуглой коже, рельеф мышц…
Рывком он снял очки и положил мне под ноги. Прищурился.
– Что ты здесь забыла? – спросил грубо.
На мне было платье. Простое, до колен, а вот колготок не было. Так и казалось, что он, не дотрагиваясь, задирает на мне подол.
– Что ты здесь делаешь? – повторил он ещё жёстче.
– Пришла сказать, что лечу с вами в Таиланд. Во сколько вылет?
– Ты так уверена, что ещё мне нужна?
– Да.
– И почему же?
– Потому что я лучшая. А вы выбираете для себя только лучшее.
– У тебя же были личные планы.
– А это к делу не имеет отношения. Теперь мои личные планы – вы.
Глава 10
Есения
Он усмехнулся. Ничего не ответив, доплыл до лестницы и поднялся, стянув шапочку. И раньше-то его сила и мощь зашкаливали, я чувствовала их всякий раз, оказавшись рядом с Азаровым, сейчас же они вовсе были неприкрытыми. Во всех смыслах. Во рту пересохло, я покрылась испариной. Хотелось думать, что это из-за влажности возле бассейна, а не из-за Азарова.
– Ты далеко не лучшая, Сеня, – сказал он вкрадчиво, тихим рокочущим голосом, от которого по рукам поползли мурашки. – Я уже нашёл тебе замену. Но так и быть, дам тебе возможность меня переубедить. – Теперь он будто снимал платье с моих плеч. Одним взглядом, всё так же, не касаясь, а я едва не придержала ткань у выреза.
– Какие будут аргументы? Чем ещё козырнёшь?
– Перестаньте, – попыталась строго оборвать его, а вышло сдавленно и тихо. Кашлянула в руку и повторила решительнее: – Перестаньте, Михаил Григорьевич. Вы же не такой.
Он опять хмыкнул. Я ругала себя за это абсолютно детское «вы не такой» и злилась.
– Какой такой – не такой?
– Не из тех озабоченных извращенцев, у которых мозги оказываются между ног при виде короткой юбки. По крайней мере, всё это время я была в этом уверена. Хочется верить, что так оно и есть.
Мне стоило большой выдержки смотреть ему в глаза и делать вид, что мы с ним на равных. Потому что на деле я готова была дать дёру без объяснения причины. Если бы сейчас он дотронулся до меня, чем это кончилось бы, не знаю. Мы были вдвоём у огромного бассейна, свет ламп играл в каплях на его атлетическом теле, как в бриллиантах, а в глазах танцевали ехидные чёртики. Он понимал, что выиграл, а моя бравада – всего лишь способ защиты.