Не чужие дети
Шрифт:
***
В подъезд дома, где прожила несколько лет, я зашла вместе с соседкой.
– Давно вас не видела, – сказала она, идя к лифтам.
– Так получилось, – ответила я уклончиво, не желая вдаваться в подробности своего развалившегося брака и отношений с бывшим мужем.
Действительно, так вышло и всё. Соседка поняла, что откровенностей не дождётся, и отстала.
Я жалела, что, уходя, в порыве бросила Антону ключи, что была такой наивной дурой все эти годы. И почему я не была умнее?! Мама всегда ругала меня за излишнюю доверчивость,
Я специально подгадала время, когда Антон возвращается с работы, чтобы застать его. Посмотрела на часы. Да, он уже должен быть дома. Обычно если он и задерживался, то только в офисе. Посиделки с друзьями – исключительно в выходные, да и то нечасто.
Несколько раз надавила на кнопку звонка. Странно было стоять под дверью непрошеной гостьей, но мы изначально решили, что квартира останется ему. Справедливо, учитывая, что большую часть денег на первый взнос дали его родители. И ещё справедливо будет, если он отдаст мне то, что вложила я.
Хотела было нажать на звонок ещё раз, но услышала, как открывается замок.
– Еся, – просипел Тоха, глядя мутным взглядом.
Лицо его покрывала щетина, сам он выглядел не лучшим образом. И перегаром от него несло за километр.
– Что всё это значит, Антон? – спросила я без предисловий. – Сегодня мне пришло сообщение из банка о задолженности. Что всё это значит?!
Он поморщился. Потёр переносицу и оскалился.
– Чёрт, не зуди. – Открыл дверь шире.
Проходить я не торопилась – ждала ответа.
– Антон!
– Не зуди, сказал! – рявкнул он вдруг. – Что значит – СМС о задолженности?! Да то, чёрт тебя подери, и значит, что задолженность. Проходи, сказал! Я с тобой через порог разговаривать не собираюсь.
– А я не собираюсь нюхать твой перегар.
Он выматерился. Потом вдруг схватил меня за локоть и затащил в квартиру. Оттолкнул, захлопнул дверь и посмотрел снова. Я вдруг почувствовала себя загнанной в ловушку и сглотнула.
Я не двигалась с места. Готова была к чему угодно, только не к тому, что Антон, ничего не сказав, пройдёт мимо и скроется в кухне. А чего я ждала? Что он накинется на меня? После встречи с инспектором и появления Азарова я была сплошным комком нервов.
Из кухни раздался звон. Пройдя за Антоном, я увидела, что он убирает в пакет пустые бутылки. Сколько их было – не знаю, судя по всему, не одна и не две.
– Ты должен был платить за ипотеку, Антон, – сказала я, как только он поставил пакет возле раковины. – Мы с тобой об этом договаривались. Ты понимаешь, что из-за задолженности у меня будут большие проблемы?
– У меня нет денег, – отрезал он, тяжело глядя из-под опухших век.
– А где они? – поинтересовалась с сарказмом. – Где твои деньги?! На любовницу всё спустил?!
Он не ответил. Отвернулся и, налив из-под крана воды, жадно выпил почти весь стакан. Да что с ним происходит?! Он же не пил никогда.
Пока
– Хватит! – гаркнул он.
– Именно, что хватит, – процедила я, глядя в его заплывшее лицо. – Посмотри на себя, Тош! Мы два месяца не виделись, а ты себя превратил… Я даже не знаю, как это назвать! Что происходит?!
Желваки заходили снова.
– Не у тебя одной бывают проблемы.
– Не у меня одной. Но я свои проблемы стараюсь решать и уж точно не хватаюсь за бутылку. Ты понимаешь, что творишь?! Понимаешь, что из-за тебя опека может забрать у меня детей?!
Он молчал, изо всех сил стискивая челюсти. Молоко начинало греться, кухня наполнялась мягким запахом наших уже начавших стираться из памяти совместных завтраков. Найдя остатки кофе, я попыталась включить кофемашину. Только включаться она не захотела. Судя по высохшим подтёкам, за всё это время никто и не подумал почистить её.
Тишина угнетала. Я чувствовала присутствие Антона, его направленный на меня взгляд и старалась не обращать на это внимания. Вычистила засохший кофе, засыпала в закипевшее молоко хлопья овсянки и только после этого повернулась к бывшему мужу. Он сидел на диване и действительно смотрел на меня.
– Послушай, Антон, – со вздохом начала я, – я всё понимаю. Но у меня тоже не лучшие времена. Если у тебя проблемы на работе, обратись к отцу. Уверена, он поможет тебе. Я хотела…
– Не поможет, – вдруг сказал он резко.
Взгляд стал больным. Антон качнул головой, а у меня внутри всё так и оборвалось. Во рту пересохло, в душе поселилось нехорошее предчувствие.
– У меня нет денег на ипотеку, Еся. И отца больше нет.
Антон замолчал. Я тоже стояла, не зная, что сказать. Что вообще говорить в таких случаях?! Если бы сама не похоронила родителей и сестру, отделалась бы соболезнованиями. Только не нужны они, эти соболезнования. Нет в них ничего, кроме бессмысленных букв.
– Они с матерью давно хотели слетать в Австралию. Океан, все дела… Слетали. Матери стало плохо в воде, отец попытался её вытащить… – Он с шумом втянул носом воздух, а я дышала через силу и слёзы.
Кофемашина затихла, каша начинала побулькивать, и надо было помешать её. Но я не могла даже поднять руку.
– Несколько дней врачи пытались откачать отца. Страховка толком ничего не покрыла, я отдал всё, что у меня было отложено. Но ни черта не вышло. Ни черта, Еся. Три дня назад батьку отключили от аппарата искусственной вентиляции лёгких. Смерть мозга.
– А мама? – почти шёпотом спросила я.
Он отрицательно мотнул головой, и воздух совсем кончился.
– То есть она тоже…