Не чужие дети
Шрифт:
– Я хочу верить, Есения, что ты не ошибаешься.
– Мы закончили разговор, – напомнила я.
– Да, закончили. Теперь закончили, – сказал он, достал документы и стал просматривать их, совершенно забыв про меня.
Михаил
Не спит она в самолётах, как же. Придержал начавшую соскальзывать с моего плеча Сеньку и дал знак подошедшей стюардессе, чтобы подала плед.
– Спасибо, – сказал тихо, когда стюардесса помогла укрыть девицу. – Принесите кофе с ликёром. И что-нибудь сладкое. Если есть – орехи в сахарной глазури.
– Арахис или миндаль?
– И арахис, и миндаль.
Выбирать необходимости больше не было. Именно к этому я стремился всю свою сознательную жизнь. Возможно, с того дня, когда тайное стало явным. Трёхлитровая банка засахаренного мёда, из которой я выел середину так, что сразу было и не ясно, что мёда осталось хрен да ни хрена, стала для меня обратным билетом в казённые стены. Чужие дети есть чужие.
Есения зашевелилась.
– Сейчас, Даш…
Сперва я решил, что она надумала проснуться, но нет. Взял локон тёмных волос. В приглушённом свете он оставался таким же ярким, как на солнце. А ведь мог бы воспользоваться услугами переводчика, которого нашла Юля. Незаменимых нет – стоило обозначить сумму, которую я готов заплатить за услуги, кандидаты в «попутчики» сразу же появились на горизонте. Но да, ни один из них не был знаком с тонкостями дел компании, как эта девушка, ни один не знал подводных камней. Да и знали бы, развернул бы к лешему. Хотелось, чтобы в Тае со мной была именно она – Есения. Представил себе её на каблуках, в платье. Красивая чертовка, смотреть на неё будет куда приятнее, чем на какую-либо из тех клуш, резюме которых прислала Юля.
– М-м… – тихо застонала Есения и вздрогнула. Подняла голову и посмотрела на меня сонным взглядом.
– Я, кажется, задремала. – Она поспешно отодвинулась.
Со сна голос её был глухим и чувственным. Не проходящее уже как с час напряжение в паху стало сильнее. Есения убрала с лица волосы, и я безотчётно проследил за её жестом.
– Ты отсутствовала два с половиной часа.
– Отсутствовала? – с непониманием переспросила она, глядя на меня. Её льдисто-серые глаза после сна казались подёрнутыми дымкой.
– Отсутствовала, – подтвердил я. – Хорошо было в гостях у Морфея?
На её лбу появилась маленькая складочка. Взгляд постепенно становился более осмысленным. Посмотрев на часы, она нахмурилась, но сказать ничего не успела – вернулась стюардесса.
– То же для моей помощницы, – распорядился я, когда она поставила передо мной кофе. – Только вместо орешков – злаковый батончик. Она сторонница здорового образа жизни.
– Я не… – Дымка окончательно рассеялась.
Я усмехнулся. Никогда не любил брюнеток – в них слишком много экспрессии. Но эта меня однозначно зацепила. Чем – не знаю, но зацепила.
– Я бы что-нибудь съела. Что-нибудь мясное и сытное. – Она зло посмотрела на меня. – Только чтобы там не было никаких орехов.
Есения
После перелёта я чувствовала себя разбитой. И не потому, что мы проболтались в воздухе бог знает сколько времени. Всё Азаров! Всё время полёта я была как на иголках, боялась лишний раз шевельнуться, потому что огромного кресла оказалось мало. Я чувствовала Михаила рядом, чувствовала его неуловимый запах и нервничала.
– Нас ждут, – показал он на человека, стоящего поодаль от остальных встречающих.
– Твоё самомнение за время полёта выросло настолько, что ты стал говорить о себе во множественном числе?
– С чего такие выводы?
– Потому что меня никто не ждёт. По крайней мере, я об этом не знаю.
– Ты многого не знаешь, Сеня.
– Не называй меня Сеней! – ответила резко. – Я же просила. Ненавижу, когда меня зовут Сеней.
– Мало ли… Что же поделать, если ты Сеня. Не я это придумал.
Я наградила его гневным взглядом. Если бы времени было чуть больше, непременно высказала бы ему, куда он может идти вместе с этим «Сеня». Но мужчина уже шёл к нам навстречу. Пришлось оставить всё на потом.
– Мы об этом ещё поговорим, Михаил Горынович, – только и успела сказать я.
Поймала на себе взгляд Азарова и улыбнулась нашему провожатому.
***
Как Михаил и сказал, времени перед встречей было всего ничего. Я только и успела наскоро принять душ и переодеться. Волосы собрала в высокий тугой пучок и подчеркнула глаза тенями. Струящийся шёлк приятно прилегал к телу. Ни разу не надевала этот костюм на деловые встречи – что дёрнуло взять его, сама не знаю. Перед тем, как спуститься в холл, где мы договорились встретиться с Азаровым, капнула на запястье любимые духи и ещё раз посмотрела в зеркало. Поправила круглый воротничок блузы без рукавов. Всё вроде бы хорошо, но…
Взгляд упал на пенал с туфлями.
– Господи, что я делаю? – шепнула, скидывая удобные босоножки.
И правда, что?!
***
– Неплохо, – заключил Азаров, вскользь посмотрев на меня.
Я фыркнула и пошла к ресторану. Каблуки цокали по полу, с каждым шагом я шла всё быстрее, лишь бы поскорее скрыться от нацеленного мне в спину взгляда. Вот же сволочь! Скотина! Мерзавец!
Пол вдруг покачнулся.
– Ай…
– Тише, – шепнул Азаров прямо у меня над ухом, опалив дыханием.
Я вздрогнула. Сердце колотилось то ли оттого, что я едва не растянулась прямо в холле гостиницы, то ли оттого, что Михаил прижимал меня спиной к груди, а ладонь его лежала у меня на животе.
– Понятно, почему ты не носишь каблуки.
– Иди к чёрту. – Я скинула его ладонь и посмотрела через плечо.
Засранец опять усмехался. Дурацкий палас под ногами! Я так задумалась, что не заметила его и споткнулась.
– Пожалуй, не буду отходить далеко. – Михаил взял меня под локоть.
Я было хотела снова стряхнуть его пальцы, но он не выпустил меня.
– Вначале заключим контракт, а потом ломай себе что хочешь. – Он повёл меня к дверям ресторана. – А говоришь, не Сеня. Сеня, самая настоящая.
– Если я Сеня, – процедила зло, – ты – Миша Горыныч.
Он приостановился. Брови сдвинулись к переносице.
– Тайцы, – показала я на столик в конце зала, глядя выразительно. – Нас ждут, Миша Горыныч. Не будем заставлять их нервничать, они и так ребята сложные, поверьте.