Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина
Шрифт:
Варга, отчего-то растерянный и взволнованный, промолчал о том, что подумалось. Появилось чувство досады, будто обнажили его тайну. Но выдавать себя за посланника Единого Бога! Сестра ждёт, что скажет Варга, а Варга - недоумение вскоре сменится растерянностью - и сам не знает, что ему показалось, а что случилось на самом деле; и хотел принять за веру убеждённость Мухаммеда, что тот - Пророк, ибо услышанное полно тайн, но как и Абу-Талиб... И он, не закончив мысль, поспешил с сестрой проститься, велев лишь беречь мужа. А у самой двери: Мы ещё поговорим!
– скороговоркой сказал (так и не поговорили: утром покинул Мекку). Уверовала пятилетняя дочь Мухаммеда Фатима, в будущем жена Али, - она недавно
– А третья?
– Тут уж точно он назовёт мать. Нет, назвал сначала не её: - Наша бесстрашная дочь Фатима, - сказал Мухаммед, - ибо встала на путь Бога. Но будь жива моя мать, она б непременно, - но откуда такая убеждённость?
– уверовала!
40. Ибо в тяготе молитвы лёгкость есть
– ... Да, великая у нас армия, - признал Абу-Бакр, когда и он поверил в избранность Мухаммеда Богом.
– Если ещё включить сюда, - сказала Абу-Бакру Хадиджа, - и твоих детей: двух сыновей - спасибо, что сыну второму дал имя Мухаммед - и дочь. Они ведь наверняка будут с нами!
– Уже не трое у меня детей, а четверо: вчера жена родила дочь! - Тем более!.. И как её назвали?
– Я дал ей имя Айша.
– Айша?
– переспросила Хадиджа, самой непонятно, отчего весть так её взволновала. Вспомнила! Про Айшу-разлучницу в сказке какой-то в детстве читала!..
– Хорошее имя, не правда ли?
– спросила у Мухаммеда, и он согласился, уловив при этом её волнение. Так всегда, стоит лишь при ней завести речь о чьём-то рождении: никогда уже не сбыться её желанию родить Мухаммеду сына.
...Их уже немало - тех, кто первым принял ислам.
Но пришёл-таки однажды Мухаммед в Каабу, чтобы именно там помолиться! Но встал перед храмом, не зайдя внутрь, чтобы не видеть противных Богу идолов, и поначалу никто не обратил на него внимания, может, даже не узнали его - такой, как все, в простом плаще.
Не успел, воздев руки кверху, произнести: "Во имя Аллаха!", как трое, стоявшие поодаль, узнали в нём Мухаммеда. И, решив помешать ему молиться, стали издавать непотребные звуки, кружить вокруг Каабы, затем ещё люди к ним присоединились, они были, как впоследствии скажет Зейд, голые, свистели через сложенные пальцы рук, хлопали в ладоши - и это продолжалось до тех пор, пока не вышел Абу-Талиб; тогда шуметь перестали, но кружиться - нет.
– Ты? Мухаммед?!
– Но лишь на миг отразилось на его лице удивление, тут же приветствовал его: - Я рад, что ты среди молящихся!
Однако Мухаммед, показав на глумящихся - он так и назвал их, заметил: - Разве они молятся? Так ли надо молиться?!
– Но каждый молится - сам знаешь, таков наш обычай - как может, заметил Абу-Талиб, дабы успокоить племянника.
– Свистеть, будто скот созывают? Хлопать в ладоши, будто стадо баранов от посевов отгоняют? Изображать из себя петухов, вокруг кур бегающих? И это ты называешь молитвой? Ярмарочное фокусничанье это!
И больше дал слово к храму не подходить. Впрочем, доведётся Мухаммеду ещё дважды приходить сюда: сначала - это обрадовало многобожников!
– явился молиться, потом пришёл прилюдно проклясть себя за то, что поддался искушению сатаны, - это вызвало новый всплеск негодования многобожников, даже их ярость! Всех, кто тайно приходил к Мухаммеду молиться, уже трудно вмещал их дом надо было искать другое место. И тут помог случай: Аркам, любимый сын сестры Абдуррахана бин Ауф, племянник его, предложил собираться в его просторном доме, что на склоне холма Сафа. ...Хадиджа записывала на листках услышанное от Мухаммеда - свод
Открыла крышку ларца, выпустив сокрытую в нём тьму, и тут же осветился лежащий сверху листок: Поклоняйся и помолись единому Богу этого дома - Каабы, когда Он в ней воцарится! И далее (листков было много): Заповедуйте терпение и милосердие! Уверуйте в Мои знамения! Не будьте в сомнении, что именно Мы ниспослали Нашему рабу Мухаммеду: отпустить раба, помня при этом: лишь раб, им ставший против воли, сможет быть свободным! накормить в день голода сироту! бездомному - кров, а бедняку оскудевшему - пища! И одежды свои очисть! И скверны беги! Терпеливо сноси удары судьбы (ради Бога?)! Ещё: Не обогащайся! И да обратится долг должнику в милостыню!
Не придавай Богу равных, но и не произноси Его имя везде!
Не сотвори себе, помимо Бога, кумира! Не увлекайся страстью к умножению, ибо столько выросло могил - потом вы будете навещать их, ваши могилы, - одну, и ещё, и третью, и те, под которыми тот, кто зачал, и та, что выносила и родила, и детей твоих могилы. И непременно будете спрошены в тот день, когда отойдёте, о наслаждении страстью. Просящего не отгоняй! И не оказывай милость, стремясь к большему и в ожидании вознаграждения! И с грешниками долгий разговор, из уст Мухаммеда услышанный, запечатлела: - Что завело вас в сакар - пламенем объятый ад? И грешники сокрушались:
– Не были среди молящихся! И не кормили бедняка! Ложью день Страшного суда объявляли, пока не пришла к нам достоверность! Горе же молящимся, которые о молитве своей небрегут, ибо молитва - основа веры, и лицемерят! Тут, помнит Хадиджа, спросила Мухаммеда: как же надо молиться? - Нет, не как в Каабе, - ответил Мухаммед. Но как, а главное, сколько раз на дню?
– замолчал. Пока не знает, - подумала Хадиджа и больше не переспрашивала, набралась терпения.
Однажды Мухаммеду приснилось: старец показывал ему (Джебраил, представший в облике старца?), какие во время молитвы следует принимать позы и смысл, в них заключённый. Впрочем, тот лишь повторял вслед за Мухаммедом, но казалось, что за старцем повторяет он, и было неловко, что избранному пророком неведомо, как молиться. Чувство неловкости запомнилось, но оно понял, пробудившись, испытывалось не потому, что чего-то не знает и принуждён узнавать от другого, а потому, что учит старца условиям веры.
"Разве, - будто испытывая Мухаммеда, спросил старец, - есть какие условия, кроме того, что верую в Единого Аллаха?"
Мухаммед перечислил: "Верить и в ниспосланные Книги Его! В Его пророков! В Судный день!" ...Хадиджа прикрыла крышку ларца. Ей показалось, что вовсе не темно внутри ларца - тьма в нём как свет?
41. Награда неистощимая
Слова эти были аккуратно обведены, точно с помощью циркуля, кругом и тем самым могли выступить заглавием к свитку, тем более что последующая фраза это подтверждала. И перед глазами свитки - почтенные, возвышенные, очищенные руками писцов. И письменная трость, или калам, коим пишут. Но что? Откровения, коим научен Им, Богом? И - владению этим каламом?