Не Dolce Vita
Шрифт:
— Почему вздыхаешь?
От неожиданности я чуть не выронила бокал из рук. Передо мной сидел Антон.
Мы долго молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь найти в них ответы на свои молчаливые вопросы. Антон сидел передо мной такой родной, любимый, близкий и одновременно — чужой. Что-то в его взгляде меня настораживало, останавливало от того, чтобы броситься ему на шею и сказать, как мне было без него плохо и одиноко. Он не смотрел на меня, он меня сканировал, сверлил своими проницательными голубыми глазами, от чего мне стало неуютно, и я поежилась, словно от холода.
Несмотря на то что молчание затянулось и становилось невыносимым, я не решалась нарушить
— Так чего же ты вздыхаешь? — повторил Антон свой вопрос.
Говорить правду, то есть признаться в том, что вздыхаю, потому что скучаю по нему, мне не позволяла гордость, поэтому я пожала плечами и безразлично заявила:
— Просто устала.
— Так много дел? — язвительно спросил Антон, приподняв в недоумении бровь.
Его тон мне не понравился, я вся ощетинилась и приготовилась защищаться. Только сейчас, после того как эйфория от неожиданной встречи отступила, я увидела, что Антон мрачен и зол и вовсе не собирается на коленях умолять меня вернуться. Небритый и взъерошенный, с опухшим лицом и глазами, налитыми кровью, словно он не спал много дней подряд, Антон смерил меня взглядом, и в нем я не увидела ни капли любви, только холод. Я поняла, что радостной встречи не будет, но виду, что расстроена этим обстоятельством, не подала. Наоборот, приосанилась и постаралась придать себе как можно более безразличный и высокомерный вид.
— Да, много, — демонстративно повернувшись в сторону моря, ответила я.
— И что же за дела?
— Планирую свое возвращение в Москву, — неожиданно для самой себя ответила я.
Краем глаза я увидела, как в брошенном на меня в этот момент взгляде Антона промелькнул испуг, но уже через долю секунды он был вновь холоден и спокоен, поэтому я решила, что мне это показалось.
— Заманчивые планы. И когда уезжаешь? — потухшим голосом спросил он меня.
— Пока не решила.
— А меня ты в свои планы решила не посвящать? — глядя в упор, задал вопрос Антон. И добавил: — Хотя со мной уже давно не считаются.
— Ты ничего не перепутал? — возмутилась я. — Последние месяцы как раз никто не считался именно со мной. Даже мнения моего не спрашивал. Чем же ты сейчас не доволен? Я лишь делаю то, к чему ты сам меня приучил: самостоятельно принимать решения.
— Ты эгоистка. Ты думаешь только о своих чувствах, совершенно не заботясь о том, что происходит в душе у окружающих тебя людей, — лениво растягивая слова, заявил Антон, чем поверг меня в ярость.
— Я не намерена терпеть необоснованные оскорбления, — процедила я сквозь зубы и, вскочив с кресла, помчалась в сторону лифта.
Я, не оглядываясь, влетела в лифт, Антон не отставал ни на шаг.
— Не надо за мной ходить!
Антон продолжал молча и упорно смотреть на меня, словно пытаясь предугадать мой следующий поступок. Как привязанный, он следовал за мной до самого номера. Когда же я попыталась захлопнуть дверь перед его носом, он остановил ее рукой и с силой оттолкнул так, что я отлетела в сторону.
— Ты с ума сошел! — крикнула я. — Мне больно!
— Больно? А ты не думала, что сделала больно мне, когда уехала? Тебе не приходило в голову, что я тоже могу страдать?
— Я не собираюсь слушать этот бред! — яростно заявила я.
— Нет уж! Тебе придется меня выслушать! Даже если не хочешь, я тебя заставлю. Видимо, давно надо было применить физическую силу, раз по своей воле ты меня не слушаешь.
Антон замолчал на секунду, собираясь с мыслями, и продолжил:
— Так вот, Варвара, ты превратилась в настоящую эгоистку, которая думает только о себе, о том, как ей грустно, нечем заняться,
Я попыталась возразить, но Антон опередил меня устрашающим взглядом, и я оставила попытки вставить хоть слово. Просто смотрела на Антона и не узнавала его. Мне было страшно находиться рядом с ним…
— Вначале я прекрасно тебя понимал. Ты уехала из дома, тебе было одиноко. И я делал на это скидку. Видел, что тебе нелегко. Однако был уверен, что ты справишься: ты же сильная женщина. Но все произошло с точностью до наоборот. Ты не стала пытаться найти себя в этой новой жизни, а начала культивировать жалость к самой себе. Превратилась в постоянно чем-то недовольного нытика. А я, при всем том, праздной жизни не вел. Единственное, что я видел в последние несколько месяцев, — это работа. Мне было нелегко получить место в Омане, поскольку в наше кризисное время люди чаще теряют работу, чем находят ее. Еще сложнее было наладить там процесс. Вымотавшийся и усталый, я хотел видеть дома улыбающуюся счастливую женщину, но каждый вечер сталкивался с вечно недовольной ворчуньей. И самое обидное, я ведь работаю не только для себя, но и для того, чтобы ты могла красиво жить. Если бы я отказался от этой работы, то в Италии, а тем более в России, ничего бы не смог найти. Пойми, я не владелец, я управляющий. Не я даю работу, а мне ее дают. И вдруг мне предлагают возглавить совместное предприятие в Катаре — мировой столице газа. Это же совершенно новые возможности! А что делаешь ты? Собираешь вещи и уезжаешь, оставляешь меня одного. Я не знаю, что мне дальше делать. Не могу сказать ни да, ни нет. Я оказался полным дураком! И знаешь почему? Да потому, что безумно тебя любил и во всем тебе потакал. Вместо того чтобы от тебя получать поддержку в сложный период, я носился с тобой как курица с яйцом. Моментально пытался исполнить все твои прихоти, лишь бы моя девочка не грустила.
— Чушь! Во всем виноват ты! И нечего меня обвинять, — с вызовом заявила я.
— Чушь? Ты не поняла ни слова из того, что я сказал? Ну, раз ты ничего не понимаешь, то я вот этими руками, — развернув ко мне ладони, прошипел Антон, — раздавлю твою голову, чтобы в ней больше не было мыслей, кто прав, а кто виноват.
Антон грозно надвигался на меня. Его лицо было перекошено от ярости, в глазах бушевало пламя. Ничего хорошего его вид не предвещал. Я испуганно пятилась в противоположный угол комнаты, пока не наткнулась на стену. Антон подошел ко мне вплотную и навис, словно скала. Его лицо было так близко от моего, что я почувствовала тяжелое дыхание с привкусом алкоголя.
— Ты пьян! — с отвращением произнесла я.
Антон захохотал:
— Да, я пьян и очень рад этому обстоятельству, а то никогда не решился бы сказать тебе правду.
— Никакая это не правда!
— Это ты так считаешь, а я придерживаюсь противоположного мнения. И готов подписаться под каждым своим словом.
— Ты грязная пьяная свинья! — задыхаясь от бешенства, процедила я сквозь зубы.
Лицо Антона побагровело от злости. Он медленно взял мою голову в руки и крепко сжал ладонями.
— Немедленно отпусти! — испугавшись не на шутку, приказным тоном заявила я.
Антон не слышал меня, он приблизился к моему лицу и долго всматривался в глаза. Затем с силой запрокинув мне голову, крепко впился в мои губы. Я попыталась вырваться, но он только усилил хватку. Уверенным ртом он стал целовать мою шею и грудь, а его руки уже гладили мои бедра.
Постепенно я перестала сопротивляться. Желание, захлестнувшее меня, оказалось сильнее злости. Я крепко обвила Антона за шею и подалась вперед.