Не доверяй мне секреты
Шрифт:
– Это было ужасно, Грейс, то, что случилось. Ужасно. Но я не понимаю, что с тобой, почему ты не встаешь?
– Не могу, Мо. Только встану, сделаю пару шагов – и сразу падаю.
– Это потому, что ты ничего не ешь, – говорит она и лезет рукой в хозяйственную сумку. – Я тут приготовила тебе лепешки с луком и сыром и печенье домашнее спекла – просто во рту тает. – Она протягивает мне мои любимые лакомства. – Ну-ка, понюхай, а потом скажи, что ты есть не хочешь.
Она права. В животе пусто, он отчаянно урчит от голода, я мгновенно забываю, что
В дверях появляется мама с подносом, на котором расставлены чашки и чайник.
– Ну что, поела?
– Слопала за милую душу, Лилиан, – отвечает Мо, сжимая мне руку.
Если маме и обидно, что аппетит мой был восстановлен благодаря не ее стряпне, а искусству соседки, то она хорошо скрывает это.
– Ну и прекрасно, молодец! Когда закончишь, наберу тебе горячую ванну. А пока ты отмокаешь, сменю постельное белье.
Мо встает:
– Прислать потом Юана, может, пусть попробует развеселить тебя?
– Отличная идея! – весело восклицает мама – она так и сияет. – Ты много в школе пропустила, он заодно поможет догнать.
– Да, – отвечаю я Мо.
Опускаю печенье в чай и подхватываю размякший кусок губами, пока не отвалился.
– Да, – повторяю я, – передайте, пусть зайдет.
Регулярно встречаться мы с Юаном стали после вечеринки, устроенной Орлой еще в мае. Вечером перед отправкой в лагерь я долго лежала с открытыми глазами в постели, никак не могла забыть вкус его поцелуев, прикосновения его ласковых рук, которыми он обнимал меня, гладил мне волосы. А после трагедии он стучал к нам в дверь каждый день, а мама все говорила, что я сплю. Я не спала, но так легче притворяться. Я боюсь засыпать, потому что сразу начинается кошмар, каждую ночь один и тот же, и кончается он всегда одинаково.
Я понимаю, что нельзя оставаться в постели всю оставшуюся жизнь, но и к прежней жизни нельзя вернуться и вести себя так, будто ничего не произошло. Знаю, если объяснить Юану, как я должна поступить, он обязательно поймет, – только он способен это сделать, только он будет на моей стороне.
– И Орла тоже забегала, уже несколько раз на этой неделе, – сообщает мама соседке. – Грейс спала, но мы с ней немного поболтали. Очень благоразумная девочка. – Мама бросает на меня быстрый взгляд. – Старается поскорей забыть этот кошмар… живым надо жить, говорит. Грейс, она оставила для тебя еще одно письмо. Ты его прочитала?
Я не отвечаю. Это от нее уже пятое. Я игнорирую все ее письма, даже не читаю, но она все равно пишет, не понимает, что я чувствую. А я больше не хочу иметь с ней ничего общего. Сама мысль о нашей встрече мне отвратительна. Нет, я ее ни в чем не обвиняю. Боже упаси. Во всем я виню лишь себя. Но Орла для меня – живое напоминание о том, каким я могу быть ужасным человеком.
Заканчиваю еду, принимаю ванну, жду Юана. Как только он входит, сердце мое переполняется радостью. Выскакиваю из постели, бросаюсь ему на грудь, целую в шею.
– Господи, как мне тебя не хватало.
Он прижимает меня к себе. На мне сейчас хлопчатобумажная ночная рубашка, совсем тоненькая. Мне вдруг становится стыдно, что он сейчас ощущает все подробности моего тела. Быстренько юркаю снова под одеяло, натягиваю его до самого подбородка.
– Я принес тебе сэндвичей.
Он присаживается на край кровати и передает мне один, с яичным майонезом и солеными огурчиками, а сам откусывает от другого. Несколько минут жуем молча.
Потом он наклоняется, хочет поцеловать меня. Я кладу руки ему на плечи.
– Это я сделала, – говорю я быстро, пока хватает духу.
– Что сделала?
– Убила ее.
Он хмурится:
– Кого?
– Розу. – Тут я вспоминаю, что иных версий гибели Розы, кроме несчастного случая, не было. – Это я во всем виновата.
– Если ты была ее звеньевой, это еще не значит, что ты во всем виновата.
– Нет. Я сделала это. На самом деле. Случайно.
– Да что ты такого сделала? Как это случайно? Каким образом?
Он качает головой.
– Понимаешь, Юан, я толкнула ее. Сильно толкнула, лило как из ведра, а она была такая маленькая.
Он отстраняется.
– Земля была скользкая, а озеро глубокое, и она не умела плавать.
Он с изумлением смотрит на меня, словно я сошла с ума.
– Я не знала, что она упала в воду. Было темно, а мы с Орлой ссорились, ругались и…
Тут я умолкаю, вспомнив, из-за кого мы ругались, но на следующий день она сказала, что все наврала, ничего между ними не было.
– Понимаешь, дело в том, что… – Я вытягиваю обе руки вперед и умолкаю.
Он смотрит на меня не мигая, ждет продолжения.
– Я все не так рассказываю.
– Конечно не так! Ты не убивала ее!
Я вылезаю из-под одеяла, становлюсь коленями на кровать и начинаю все сначала. Рассказываю все до мельчайших подробностей, повторяю, что озеро было глубокое, что она дергала меня за куртку, что я обернулась и никак не могла понять, о чем она говорит, заорала на нее, потом изо всей силы оттолкнула от себя – в сторону озера, потом вернулась в палатку и даже не стала проверять, на месте ли она. Выкладываю все, не говорю только, из-за чего мы с Орлой ссорились.
Когда я заканчиваю, он несколько секунд молчит.
– Все равно это еще ничего не доказывает. – Говорит он как-то напряженно, губы дрожат. – Ты слышишь, Грейс, это не доказывает, что именно ты ее убила. Все логично, конечно, когда ты рассказываешь, но вполне могут быть и другие сценарии, не менее логичные.
– Например?
– Например, ты ее оттолкнула, она вернулась в палатку. Потом, когда ты уже спала, она встала и снова вышла.
– Зачем ей это надо было делать?
– Ну мало ли, может, хотела еще с кем-нибудь поговорить, может, что-то искала, может, лунатиком была, в конце концов! – торжествующе заканчивает он. – Я смотрел одну передачу, там как раз описывались такие случаи. Ты не представляешь, сколько людей страдает лунатизмом – очень много!