Не доверяйте кошкам

Легардинье Жиль

Под предлогом смены обстановки я предложила ему прийти ко мне вечером на ужин. Он сразу же согласился. Могу сказать без всякого бахвальства, что сейчас скорее он ищет моего общества. Звучат фанфары, стреляют пушки, выпускают голубей. Спасибо, что не выпустили голубей до пушечных выстрелов — тогда бы от птичек вряд ли что-то осталось.

Я принесла из булочной салаты и легкий торт, чтобы это напомнило ему наш первый ужин. Наученная горьким опытом, проверила свой водонагреватель и отключила все, что могло помешать спокойному вечеру, даже — на всякий случай — телефон. Ничто не должно отвлекать нас. Нам есть о чем поговорить, я обязательно должна задать ему вопросы, которые меня мучают, и он не уйдет, пока на них не ответит. От этого зависит наше будущее, особенно мое.

Рик побрился и надел красивую рубашку. Войдя в квартиру, он огляделся вокруг.

— Такое ощущение, что я не был здесь целую вечность.

«Одно твое слово — и у тебя будет ключ».

Он продолжает:

— У меня даже не было времени снять с твоего компьютера жесткий диск. Ты на меня не сердишься?

— Это неважно, у тебя других дел полно.

«Как, например, воровать где-то планы зданий и прикидывать, через какое вентиляционное отверстие проникнуть в музей Дебрей…»

Он собирается помочь мне накрыть на стол, но я заставляю его сесть:

— Ты едва держишься на ногах. Я сама все сделаю.

«У тебя такой измученный вид, что я готова предложить тебе помощь в ограблении. Я могла бы нести твои сумки…»

Он спрашивает, как дела у моих родителей, у Ксавье и всех прочих. Затем плавно переходит к моей работе в булочной. У него просто дар вынуждать меня говорить о себе, что дает ему возможность не раскрываться самому. Я даже не уверена, что это осознанная стратегия. Скорее всего, он так ведет себя со всеми, все время, всегда. Он защищается. Как бы мне хотелось заслужить его доверие!

Ест он очень мало, поэтому трапеза не затягивается. Его глаза блестят все больше, но причиной тому — температура. До сих пор он старательно направлял нашу беседу в определенное русло, чтобы она не касалась его. Но мне все же пора перейти в наступление.

— Твоя болезнь не слишком сказалась на твоей работе?

— Нет, все нормально. Я просто перенес несколько встреч.

— Ничего срочного?

— Нет, мне повезло.

— Ты не собираешься в отпуск до конца года?

— Пока не знаю. А ты?

«Хороший ход, но я не попадусь на удочку».

— Нет. Может, просто отдохну пару дней.

Я снова иду в атаку:

— Ты поедешь проведать семью на праздники?

— До них еще два месяца, есть время подумать. А у тебя что нового с квартирой мадам Рудан?

«Какой же ты все-таки упрямец».

— Документы сейчас у нотариуса. Алиса сделала мне прекрасный подарок.

Стрелки часов бегут. Я должна получить ответы, пока волк не вернулся в свое логово. Он наверняка уже заметил, что я больше не иду у него на поводу в беседе. Я смотрю ему в глаза:

— Рик, если у тебя какие-то проблемы, знай, что ты можешь со мной поговорить.

Он нервно смеется. Я попала в больное место.

— Единственное, что меня сейчас беспокоит, — чертов грипп, и ты мне уже здорово помогла.

— Я имею в виду не это.

Мне не удается выдержать его взгляд. Я опускаю глаза:

— Не знаю, известно ли тебе, но ты очень много значишь для меня.

— Спасибо, Жюли, ты тоже.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось…

— Успокойся, со мной ничего не случится.

— Просто, если тебя что-то тревожит, о чем тебе сложно говорить, помни, что я готова выслушать…

Он пристально смотрит на меня. В его позе появляется какое-то напряжение. Мне это уже знакомо: он закрывается от меня. Его губы сжимаются, превращаясь в ниточку. Я боюсь, но не должна отступать.

— Рик, всем нам случается совершать глупости или ставить перед собой невыполнимые цели…

Его взгляд становится жестче.

— Жюли, что ты пытаешься мне сказать?

Голос его холоден.

— Я просто хочу тебе помочь, Рик, ничего больше.

— Ты очень добра, и я ценю все, что ты для меня делаешь, но, поверь, у меня все в порядке.

— Мне бы очень хотелось, чтобы между нами не было недомолвок. Чтобы ты мне доверял и рассказывал обо всем, что тебя беспокоит.

Он отворачивается. Я не вижу его лица. Когда он снова смотрит на меня, это уже не тот Рик, которого я знаю. Это совершенно чужой человек, который испепеляет взглядом самозванку, пытающуюся влезть в его личную жизнь.

Нужно ли мне настаивать? Как преодолеть невыносимое чувство неловкости, возникшее между нами? Должно быть, он догадался, что мне что-то известно. Наверняка он напуган. Мне нужно успокоить его, но я не знаю как. У меня нет сил. Я с трудом сдерживаю слезы. Меня хватает только на то, чтобы протянуть к нему руку. Но он ее не берет.

— Рик, я боюсь тебя потерять. Все, чего я хочу, это жить рядом с тобой, и мне неважно, какую жизнь ты для нас выберешь. Я не пытаюсь тебя образумить, никогда не стану чинить препятствий, но, умоляю тебя, расскажи мне, что тебя мучит так, что даже довело до болезни.

Он сдерживается, но я чувствую, что внутри у него все кипит. Я рассчитывала совсем не на такую реакцию, но уже слишком поздно. Он нервно вертит в руках свою вилку, словно оружие, которое собирается метнуть в цель. Некоторое время раздумывает, затем смотрит на меня и встает:

— Жюли, ты мне очень дорога, но я должен идти. Думаю, нам лучше не видеться некоторое время. Я тебе позвоню. Спасибо за ужин.

Он покидает мою квартиру. Звук хлопнувшей двери подобен выстрелу в сердце.