Не дружи со мной
Шрифт:
— Прости, но на память приходит только один номер телефона, — виновато проговорил Долгих.
Я нахмурилась.
— Ты ведь хочешь отсюда выбраться? — спросил Пашка, уже набирая номер…
— Валяй! Звони! — вздохнула я.
Сердечно поблагодарив водителя, мы с Пашей выбрались из фуры. Большегруз чихнул, поднял облако коричневой пыли с обочины и с грохотом поплелся вдоль дороги. Мы с Пашей дошли до фонарного столба, на котором еще не потухла лампочка, и уселись прямо на землю.
— Платье можно выбрасывать! — грустно проговорила
— Полинезия, тебе двадцать лет, ты ушла на всю ночь на вечеринку…
— И морги тоже, — вздохнула я. Долгих будто мою маму не знает!
Завидев издалека красную спортивную машину, Пашка вскочил на ноги. Я, нехотя, тоже поднялась. Отряхнула платье, которое уже больше походило на половую тряпку… С блесточками. Машина резко затормозила рядом с нами. Водитель выскочил из автомобиля и осмотрел нас с ног до головы:
— Первое правило Буравчика: не бросать друзей на произвол судьбы! — завопил Герман. Вид у него был заспанный… Светлые волосы торчали во все стороны. — Мать моя женщина, что с вами?
Мы с Долгих молчали. Так просто, в двух словах, не объяснишь…
— Вы ведь были на вечеринке у этих мажориков Шацких? — спросил Буравин.
Мы закивали.
— Улька, стерва злопамятная, меня не позвала… Все дуется… А вы, я смотрю, нехило погудели, — заключил Герман. — Между собой подрались что ли? Вас будто кто-то пожевал и выплюнул… Как вы в этой стороне оказались?
Буравин засыпал нас вопросами. Мы с Пашей, игнорируя возгласы Германа, молча направились к машине. Я, свернувшись калачиком, расположилась на заднем сиденье… Глаза слипались.
— Ты лучше пристегнись! — сев за руль и выглянув из-за водительского кресла, посоветовал мне Буравчик. — Я на своей спортивной ласточке несусь по серпантину как ветер!
Я приняла обычное сидячее положение и вяло потянула на себя ремень безопасности.
— Выглядишь неважно, карапуз, — доверительно сообщил мне Буравин. — Слегка помято!
— Веришь, нет, — вполне искренне начала я, — но я очень рада тебя видеть!
Буравин заулыбался.
— Значит, ты больше на меня не дуешься, сладкая конфета?
— Зови меня хоть мясной котлетой, — великодушно отозвалась я, — только к маме, домой увези!
— Понял вас, мэм! — весело отозвался Герман. А затем пихнул локтем уже задремавшего Пашку. — А ты че расселся как барин? Тоже пристегивайся! Я несусь по серпантину…
— Как ветер! — вразнобой ответили мы с Долгих.
— Слышали уже! — со смехом добавила я.
По пути Герман пытал, что же с нами произошло… Мы все-таки рассказали, что нас, по всей видимости, с кем-то спутав, похитили. А, разобравшись в чем дело, хорошенько припугнули и отпустили восвояси… С кем именно спутали, само собой не сказали.
— Зная, что ты не умеешь держать язык за зубами… — начал Паша.
— Еще и приукрасить можешь! — встряла я, намекая на ту некрасивую ситуацию, что произошла между мной и Буравиным.
— Друзья мои, я все осознал! — закричал Герман. — Когда вопрос касается жизни и смерти…
Прозвучало высокопарно, но это, действительно, так. Только сейчас я поняла, что мы с Пашкой могли погибнуть от рук каких-то отморозков. Волосы дыбом встали… И опять захотелось плакать.
— У Буравчика новое правило — не болтать лишнего? — все-таки решил уточнить Паша.
— Определенно! — закивал Буравин. — Что за фигня вообще творится в наших краях? Я такого беспредела не припомню… Значит, заявлять не будете?
— Пока не хотелось бы, — честно сказала я, — страшно…
— Тачку бы отыскать! — вздохнул Паша.
Буравчик с задумчивым видом пялился на дорогу, изредка косясь на Пашку, а потом предложил:
— Давай, Пабло, отоспишься, и я тебя днем подброшу к тому месту, откуда вас из тачки вытянули!
— Еще бы найти то место, — озадаченно проговорил Долгих.
— Я найду! — убежденно проговорила я, подавшись вперед к парням. — Возьмите меня с собой!
Оставаться одной после всей этой истории не хотелось… Особенно, учитывая, что те головорезы следили за мной и моим домом. Конечно, поначалу нужно с мамой объясниться. Хотя, скорее всего, пока мы доедем до нашего города, родители уйдут на работу…
— Герман, дай маме сообщение напишу, что жива и здорова! Просто гуляла всю ночь и телефон разрядился…
Обычно все неприятные вопросы я решаю с мамой через смс… С родительницей проще выговориться в письме. Никто не кричит, не впадает в истерику, не перебивает…
Мама прислала ответ спустя пару минут.
«Дома серьезно поговорим!»
Ой, чую, вечером будет весело… Я только устало вздохнула.
— Влетело? — с сочувствием спросил Пашка, повернувшись ко мне.
— А ты как думаешь?
Я, нахмурившись, уставилась в окно. Впереди показалось синее море. Буравчик несся как ветер по серпантину, огибающему белые скалы…
Заехав в родной город, миновали еще пустой городской пляж. Утреннее солнце заливало тихие спящие переулки и дворы… Несмотря на эту идиллию, на душе от всех переживаний было неспокойно. «Мы знаем, где ты живешь, знаем, где работают твои родители…» Я положила руки на колени, пытаясь унять дрожь…
— Кого первым домой забрасываем? — спросил Герман, когда мы медленно катили по тихой улице.
Паша, снова обернувшись, обеспокоенно посмотрел на меня.
— Вези нас к Полине, — ответил он, назвав мой адрес. Как хорошо… Долгих не оставит меня одну! — Оттуда потом и на поиски моей тачки поедем.
Герман усмехнулся… Я встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида. Буравчик мне нагло подмигнул.
— Что ты, Буравин, мигаешь, как сломанный светофор? — рассердилась я.
— Нет, ничего-ничего, — пожал плечами Буравчик.