Не дружи со мной
Шрифт:
Потом снова взглянул на Пашку и снова хитро заулыбался. Долгих тоже не понравилась ядовитая улыбочка приятеля, потому как он тут же спросил:
— У тебя-то что за тачка? Новенькая какая-то…
— Ну да, — неохотно ответил Герман.
— Только из салона? — продолжал допрос Паша, погладив стильную черную торпеду машины. — Наследство получил?
— Стипендию снял, — усмехнулся Герман.
— Ты учишься на бюджете и без троек? — ахнула я.
— Да слушай его больше, — повернулся ко мне Пашка. — Заливает!.. Откуда у простого студента деньги на такую тачку?
— Слушай, Долгих, — не выдержал Герман, — ты свое корыто передумал что ли искать?
— Почему это? — отозвался Пашка.
— Вот и не задавай лишних вопросов! Скопил я, ясно?
— Ясно, — кивнул Пашка, повернувшись ко мне. Мы с Долгих выразительно переглянулись.
Припарковавшись у моего дома, Герман спросил:
— Во сколько за вами заезжать?
— Часа в два? — предложил Паша.
— По самому пеклу… — проворчал Буравин.
— Почем, говоришь, свою новую машину взял? — невинно поинтересовался Долгих.
— Ладно, в два, так в два! — вздохнул Буравчик, а затем, оглянувшись, пожаловался мне: — Карапуз, он у тебя какой-то невозможный! Надоели вы мне! Вылезайте!..
Когда мы пробирались по нашему зеленому участку, я негромко проговорила:
— Спасибо, что назвал мой адрес…
— Как тебя сейчас оставить одну?
На улице дул легкий ветерок, неся с моря утреннюю прохладу. В саду негромко шелестела листва старых фруктовых деревьев. Теперь казалось, что все произошедшее с нами ночью — страшный сон, который скорее хочется забыть.
Я открыла дверь и просунула голову в коридор. Тишина.
— Проходи, — кивнула я Пашке, — родители на работе…
Глава 32
— Кто первым идет в душ? — спросила я, когда мы поднялись на второй этаж в мою комнату.
— Уступаю свое место даме, — зевнув, проговорил Паша.
Долгих буквально рухнул на мою кровать.
— Эту ночь я запомню на всю жизнь! — пожаловался друг.
— Еще бы! — хмыкнула я, доставая из шкафа полотенце и халат.
Под теплыми струями воды я смывала с себя весь пережитый страх. Думать о случившемся не хотелось, но события прошедшей ужасной ночи никак не выходили из головы…
Единственное, что хорошо бы было оставить на себе — это Пашкины прикосновения. Только при воспоминании о наших поцелуях, щеки зарумянились. Я прибавила холодной воды. В эти минуты Паша был в моей спальне, лежал на моей постели… Конечно, он столько лет рядом и тысячу раз проводил время у меня в гостях… Но так близко мы были впервые. Я знала, что в эту ночь, когда нас похитили, все изменилось. Наши отношения определенно не будут больше прежними. Нет дружбы. Но есть ли любовь? С моей стороны, конечно… А что думает обо всем этом Паша? Теперь есть что-то непонятное, эфемерное, только-только зародившееся между нами…. То, что я очень боюсь спугнуть…
Не знаю, сколько я простояла под колючими струями, не решаясь выйти в комнату к Паше. Наконец, выключила воду и осторожно ступила на холодный кафель. Зеркало запотело. Я протерла его ладонью и взглянула на свое отражение. На меня смотрела какая-то совершенно незнакомая, растерянная, напуганная Полина Ковалева… Даже сквозь загар проступила бледность. Мне определенно нужно выспаться… Столько событий.
Облачившись в белый банный халат, на цыпочках вышла из ванной. Прокралась в свою комнату. Пашка сладко спал на кровати. Я молча рассматривала друга. Долгих промычал что-то невнятное, перевернулся на бок и положил ладонь под голову. Не знаю, что ему снилось, но внезапно Пашка резко вздрогнул. Не удивлюсь, если после всего случившегося, Долгих приснился кошмар… Разумеется, мне было стыдно за свое поведение. Ведь это именно из-за меня нас с Пашей едва не убили. Из-за ревности, любопытства, моих тараканов…
Глаза от усталости слипались. Я осторожно прилегла рядом с другом, на секунду затаив дыхание. Лежала спиной к Долгих и рассматривала белую стену. Думала, сразу смогу уснуть, но не получалось… Неожиданно Паша обнял меня за талию и притянул к себе.
— Паш? — прошептала я. — Ты разве не спишь?
Но вместо ответа получила лишь мерное дыхание в затылок. Тогда поднесла к губам Пашкину тяжелую ладонь, осторожно поцеловала ее и прижала к своей щеке. А затем провалилась в сон…
*
Несмотря на хмурое утро, к обеду распогодилось. Кондиционер в новенькой машине Германа работал на полную мощность. Солнце било во все окна и слепило в глаза. Буравин, натянув на нос большие солнцезащитные очки, уже был не рад, что решился нам с Пашей помочь отыскать мерседес-развалюху.
— Вот! — внезапно завопила я. — Этот дачный поселок! Долгих, помнишь такое название?
Паша, который сидел рядом со мной, закивал.
— Поворачивай! — приказал он Герману.
— Крошка, ты бы так не орала под ухом, — пожаловался Буравчик, крутанув руль, — так могу и в поворот не вписаться…
— Прости, Герман, — растерянно отозвалась я, выглядывая на дороге новые опознавательные знаки.
Мы завернули в поселок, и теперь я могла его рассмотреть. Большинство домов были недостроенными. Жилые серые коттеджи можно по пальцам одной руки пересчитать. Поэтому, когда мы ехали тут ночью, практически не было горящих окон. Внезапно мне подумалось, что нас с Пашей запросто могли прятать в каком-нибудь из этих домов… Долгих, будто прочитав мысли, нащупал мою руку и ободряюще ее сжал.
— Все в порядке? — спросил он негромко, наклонившись ко мне. — Ты побледнела…
Мы как раз проезжали один из таких коттеджей. Пустые незастекленные «глазницы» на недостроенном чердаке, торчащие деревянные балки на крыше, и будто то самое узкое окно на первом этаже…
— Ты не думаешь, что… — начала я.
— О чем там щебечите, голубки? — подал веселый голос Буравин. — Куда дальше? Вон начинается небольшой лесок… Как вы тут вообще плутали? Не вижу поблизости ни одного фонаря…
— Так и плутали, — отозвался Паша.
Оставили машину у одного из домов, а на поиски Пашкиной колымаги отправились пешком. Буравин то и дело подкалывал Долгих по поводу его внешнего вида. Мы едва не проспали встречу с Германом. Поднявшись, опустошили наш холодильник… Затем Пашка поспешно принял душ, его рубашку я бросила в стирку, а взамен вручила другу папину футболку. Папочка у меня любитель импозантных вещей, поэтому по тропинке Долгих теперь вышагивал в широкой оранжевой майке с черной надписью «Семейное положение: есть Лидка».