(не) Его Малыш(ка)
Шрифт:
За весь вечер я так и не решился заговорить с ней о загадочном исчезновении данных из ее телефона и уж тем более о том самом Станиславе Степановиче Рейн, которого, как, оказывается, вообще не существует. Для начала я хочу максимально сам во всем этом разобраться, не привлекая Агнию и не тревожа ее. Внутренняя чуйка меня никогда не подводила, положусь на нее и в этом деле.
— Э-э-э-э! — хватаю Кроху за руку, когда в коридоре второго этажа она делает шаг в сторону своей комнаты. — Ну уж нет, — качаю головой и подталкиваю ее к приоткрытой двери в спальню, где
— А пижамка? — игриво так звучит девичий голосок, и я, сдвинув в сторону огромную дверь гардеробной, беру с полки первую попавшуюся футболку, возвращаюсь к Агнии и сам переодеваю её.
Откидываю прочь махровый халат и тут же натягиваю на желанное тело совершенно не привлекательную хлопчатобумажную вещь серой неприглядной расцветки. Словно камуфляж надел. Но, черт меня дери, на ней моя растянутая футболка смотрится круче кружевной сорочки от известного бренда женского нижнего белья.
— Быстро в кровать! — командую, стиснув зубы, и сбегаю в ванную.
Вот только там мне спрятаться не удается. Кроха беззастенчиво заходит следом и, отыскав на полке новую зубную щетку, принимается чистить зубы. Ловлю ее взгляд в зеркале, подхожу вплотную и становлюсь за ее спиной. Наш зрительный контакт не разрываем. Наши действия в унисон, так, словно мы это делаем вот уже миллионный раз подряд. И так же синхронно споласкивает щетки, умываемся, сталкиваясь лбами над раковиной и, смеясь, тянемся за одним и тем же полотенцем, перетягивая его каждый на себя. Тщательно вытираем мокрые лица, неустанно касаясь друг друга, и есть в этом, что-то бередящее сердце, западающее в душу.
Вместе идем в спальню и ныряем под большое одеяло, мирно укладываясь спать. Спать, и больше ничего. Оба сытые и умиротворенные. И я почти уже проваливаюсь в объятия безмятежного сна, когда с легкой паникой Кроха подскакивает на кровати.
— Кошика так и не запустили! — Скидывая с себя покрывала, она спускает ноги на пол с готовности нестись на помощь угнетенной животинке.
— Кроха, на улице лето, он не замерзнет. Ему полезно, и нам мешать не будет.
— А вдруг дождь пойдет? — не унимается она, и мне ничего не остается, как встать и выполнить ее желание.
Да-да, взгляд этот уже из меня веревки вьет!
— Все. Кот дома, жив, здоров и безумно злой, так что я не ручаюсь за порядок в помещении. В гневе он чертовски безобразен.
— Угу…
Забираюсь в кровать, притягиваю Агнию к себе и наконец-то проваливаюсь в блаженный сон.
Просыпаюсь от ощущения пустоты рядом. Не задернутые занавески беззаботно позволяют слепящему глаза солнцу проникать в помещение. Тишина в спальне давит на уши, и только примятая подушка рядом с моей красноречиво говорит о том, что все происходящее прошлым вечером мне не приснилось. Улыбка растягивает уголки губ и жарким сгустком необъяснимого счастья концентрируется в груди.
Бросаю беглый взгляд на часы и от удивления присвистываю. Так допоздна я не спал уже давно, точнее, с того момента, как надел кирзу и пошел служить на благо Родины. Девять утра, а я еще в
Пойду исправлять недочет.
Бодро поднимаюсь с постели. Быстро принимаю душ, натягиваю домашние брюки и сбегаю по лестнице на первый этаж. В кухне никого, только запах свежесваренного кофе и томящегося на плите в большой сковороде омлета с овощами. Рот наполняется слюной, и желудок предательски урчит, как трактор. Но голодный обморок мне не грозит, так что продолжаем розыскные действия.
Гостиная также пуста, лишь настежь распахнутые стеклянные двери, ведущие на террасу и задний двор, впускают в дом звуки наступающего дня. Легкий ветер треплет занавески, скрывая от меня еле проглядывающий силуэт Агнии. Спешу преодолеть разделяющее нас расстояние и застываю на пороге, ошарашенный увиденным.
— И когда успели? — сиплю пересохшим горлом, окидывая удивленным взглядом все метаморфозы, произошедшие на территории за время моего отсутствия.
— Ой! — восклицает Агния, сидящая в шезлонге на террасе.
Кот, нагло развалившийся на ее ногах, поднимает морду и злобно фыркает на меня. Игнорирую его выпады, делаю шаг, так и не сводя взгляда со двора, и равняюсь с этой парочкой.
— Тебе не нравится? — Её голос звучит тихо-тихо, с легким заиканием и волнением.
Прислушиваюсь к эмоциям, гуляющим во мне, и пытаюсь дать им чёткое описание. С одной стороны, я чертовски не люблю посягательства на свое личное пространство, с другой — все, что я сейчас вижу перед собой, настолько гармонично и созвучно с тем, чего бы мне хотелось, что и добавить нечего.
— Прости, — так и не дождавшись моего ответа, шепчет Кроха поникшим голосом, — я…
— Эй, ты чего? — Я наконец-то отрываюсь от созерцания окружающей красоты и присаживаюсь перед ней на корточки. — Очень понравилось, — провожу пальцем по нежной щечке, стирая грустную слезинку, — я просто онемел от увиденного.
— Тебе нравится? — недоверчиво переспрашивает она.
Киваю, заглядывая в омуты зеленых глаз.
— Пойдем завтракать, и ты мне все про это расскажешь, — машу головой в сторону раскинувшейся клумбы, появившейся беседки и прочих изменений.
Прижимая к груди Кощея, Кроха делает попытку подняться, барахтаясь, словно упавший на спину жук-скарабей. Забавная! Протягиваю руку и, поддерживая за округлившуюся талию, помогаю ей встать.
— Кот у нас, смотрю, совсем обленился, — смеюсь, наблюдая за тем, с какой довольной мордой эта зверюга восседает на руках Крохи.
Малышка смущается и все же спускает кота на пол. А затем с воодушевлением начинает рассказ о преобразившемся заднем дворике. Оказывается, это еще не все. По ее задумке, не хватает пары каких-то заморских кустов, и текстиля в беседке, и кованых светильников в одном стиле с мангалом.