(не) Его Малыш(ка)
Шрифт:
Глава 40 *Степан*
*Степан*
— Но это не точно. — Мирон кладет передо мной тонкую папку с собранной информацией. — Машина найдена в лесополосе, далеко от дороги, и вообще не в нашем регионе. Сильно обгоревшая, но проведенная экспертиза подтверждает, что она точно принадлежит Владу. А в местной больнице уже месяц лечится неопознанный пациент, которого, избитого до полусмерти, нашёл лесник. По описаниям подходит, но у него амнезия и чего-то толкового о себе мужик сказать не может.
Слушаю Мирона, просматривая фотографии сильно покореженного автомобиля, по очертаниям
Встряхиваю головой, прогоняя самые страшные мысли.
— Я поеду туда и проверю, — делюсь своими планами. — Если это он, организую его перевозку в клинику к Селиванову.
— Хорошо, — кивает Мирон. — Звони, помогу, чем смогу.
— Угу…
Хватаю папку с данными и поднимаюсь из-за стола, намереваясь как можно скорее покинуть кабинет начальника местного УВД, но не успеваю и рта раскрыть, чтобы попрощаться, как на стол передо мной падает еще одно досье. Смутное подозрение сдавливает виски тисками неприятного предчувствия воскрешения скелетов прошлого.
— Это то, о чем я думаю?
— Это информация о…
— Хорошо, — прерываю его, и так зная, о ком собраны сведения в данном картонном конверте. — Я могу его забрать?
— Да, это копии уничтоженного дела двадцатичетырехлетней давности.
— Если оно было уничтожено, и так давно, то как ты…?
— Не важно, у меня свои источники, — ухмыляется Мирон. — Главное — знай: я не верю тому, что там написано. И лучше будет, если это дело больше нигде не всплывет.
— Спасибо! — благодарю его.
Забираю конверт, прощаюсь с Мироном и как можно скорее спешу покинуть это здание.
Сев за руль своего автомобиля, сжимаю рулевое колесо до побелевших костяшек и с презрением поглядываю на неприметное бумажное изделие канцелярской промышленности. Хранящаяся в нем информация, бесспорно, прольет свет на загадочное появление в моей жизни мнимого сына и женщины, которая упорно утверждает, что я был с ней и что ее ребенок точно от меня.
Но на данный момент я расставляю приоритеты по важности, и, да, Влад на данный момент на первом месте. Четко формулирую план действий, общаясь по громкой связи с Кириллом и выруливая на основную трассу. Затем связываюсь с Крохой и самолично отвожу ее и Карину в гости ко второй, в душе спокойно вздыхая, что в мое отсутствие Агния не останется одна дома (Кощей не в счет). Все же сегодняшнее малышкино недомогание не дает мне покоя, путь даже они с Давидом в два голоса утверждают обратное.
Километры скоростной трассы глотаю с жадностью. Мчусь на запредельно допустимых скоростях, подгоняемый нетерпением и желанием поскорее во всем разобраться, чтобы вернуться туда, где меня ждут. Домой.
Несколько часов пути остаются позади, и я, притормозив у здания местной больницы, бросаю свой автомобиль прямо у центрального входа. Парни из сопровождения делают то же самое, и, поймав мой кивок, один из них покидает авто, чтобы составить мне компанию.
Вместе мы без труда и не встречая особых препятствий в виде сурового вида
Окидываю беглым взглядом пациентов данного четырехместного «номера» и безошибочно узнаю того, кого уже боялся не увидеть.
Влад…
Мы смотрим друг на друга, и в его глазах на мгновение мелькает то, что вселяет в меня веру. Веру в его полное исцеление и возвращение к нормальной жизни. Я не врач, но та сила и любовь к жизни, что есть в нем, не оставляют даже тени сомнений в положительном исходе дальнейшего лечения в кругу родных и близких.
— Да, скорее всего, так и будет, ему нужна привычная среда и знакомые лица. Положительные эмоции и надлежащий уход. Мы делали все, что в наших силах, но вы сами видите… — извиняясь, пожимает плечами главный врач, отдавая мне историю болезни и помогая организовать отправку Влада.
Состояние его не столь критично, так что решаем отказаться от санитарной авиации и, пусть и поздно ночью, но возвращаемся тем же маршрутом, что и прибыли сюда. А когда в клинике я передаю его ожидающим нас врачам, ловлю встревоженный взгляд Карины и каким-то шестым чувством понимаю: ее волнение связано не только с наконец-то отыскавшимся мужем.
— Она в родильном отделении, — словно медиум, читающий мысли, отвечает она на мой невысказанный вопрос.
Страх налетает на меня безжалостным коршуном, клюет в самое темечко, разгоняя по телу панику. Так страшно мне еще ни разу в жизни не было, даже на службе в горячих точках, даже на поле боя, даже… Да никогда, черт побери!
Сердце делает кульбит, бухая где-то в горле, и единственная мысль сверлит мозг: «Только бы все обошлось!» На остатках сознания отдаю четкие распоряжения по размещению Влада, оперативно расставляю парней на охрану палаты и еще нескольких отправляю на сестринский пост и лестницы. Убедившись, что дальше и без меня справятся, опрометью мчусь в отделение, где хозяйничает Давид, попутно набирая его номер.
Долгие монотонные гудки выворачивают душу наизнанку. Перескакивая через две ступеньки, взлетаю по лестнице, игнорируя лифт, и перевожу дыхание только тогда, когда оказываюсь на нужном мне этаже. Здесь на удивление тихо, и лишь сурового вида медсестра, хмуря густые брови, окидывает меня недовольным взглядом. Вроде, в здешнем заведении к пациентам и посетителям должно быть другое отношение, но эта дама, видимо, старой закалки, ее не прогнешь и ни за какие коврижки не заставишь лебезить и деланно улыбаться.
— Папаша! — строго и достаточно громко окликает она меня. — Вы чего это посреди ночи тут шляетесь?! Не положено! — твердо заявляет дама, выставляя грудь вперед.
— У меня жена рожает, — частично вру я (ну, не буду же я сейчас объяснять ей наш с Крохой социальный статус — так она тем более меня не пустит, и даже помощь друга тут может не помочь).
— Имя! — коротко бросает она и подходит к небольшому столику, на котором стоит ноутбук.
Без запинки выдаю ей данные Агнии и вновь пытаюсь дозвониться до Давида.