(не) Его Малыш(ка)
Шрифт:
Вдох — выдох.
Мысленный счет до десяти.
Вдох — выдох, и я медленно, но все же прихожу в себя, выныривая из прострации и тут же окунаясь в звенящую ночную тишину. Она окутывает меня, заставляя задуматься над реальностью звонка. Вновь падаю на подушку, натягивая край одеяла до самого лба. Закрываю глаза, в надежде спокойно проспать еще пару часов, до того, как прозвенит будильник.
Но не успеваю даже сонно вздохнуть, как трель с удвоенной силой врезается в мое сознание. И как подтверждение, что все же это не сон, раздается еще и раздраженный
Недовольно морщусь, откидывая одеяло и спуская босые ноги на холодный пол. Поежившись от резкого контраста температур, накидываю халат, прячу ступни, уже успевшие подмерзнуть, в большие и теплые тапочки. С трудом переставляя ноги, бреду к входной двери. В голове нет ни одной мысли о том, кого это нелегкая принесла в столь ранний час. Но, судя по тому, что звонок так и заливается противной мелодией, этот кто-то очень нетерпеливый.
Послать бы его лесом и зарыться вновь в кокон одеяла, оставленный на кровати, да досматривать сны. У меня и без того чумное состояние, а еще сутки в поезде трястись, там я вообще спать не смогу.
— Да иду я! — нервно вздыхаю, проходя по прихожей.
Щелкаю по выключателю, и бра на стене вспыхивает теплым светом, не бьющим по глазам, но мягко разгоняющим темноту. Замираю около двери и, привстав на носочки, заглядываю в глазок, силясь рассмотреть в полумраке подъезда непрошеного гостя.
Сердце пропускает удар, ухая вниз, а затем взмывает вверх, трепеща пойманной плашкой и с размаху врезаясь в грудную клетку. Пальцы дрожат от нахлынувших эмоций, а лежащая на тумбочке связка ключей выскальзывает из них, когда я пытаюсь ее подхватить, стремясь поскорее впустить желанного визитера. Металл звонко клацает по полу, а я, чертыхаясь, подбираю их и спешу наконец-то отворить дверь.
— Кис, ну ты чего так долго?! — В квартиру вместе с морозной свежестью входит Стас, возмущенно бубня: — Я уже думал, весь подъезд перебужу! — отчитывает он меня, сбрасывая с правого плеча лямку дорожной сумки, и та с легким шорохом падает на пол.
— Привет, — шепчу я охрипшим голосов. — Ты как здесь? — неверяще смотрю на него, а на лице расплывается блаженная улыбка.
— В смысле?.. — Он хмурит брови, снимая куртку и скидывая ботинки. — Ты не рада, что ли?
Рада! Рада! Я чертовски рада!
Но произнести вслух ничего не получается, эмоции бурлят во мне, мешая здраво мыслить и вразумительно изъясняться. И все, что я сейчас могу, это шагнув к нему навстречу, обвить руками его крепкую шею, с размаху уткнувшись носом в тонкую ткань свитера, плотно обтягивающего грудь. И именно это я и делаю, прикрывая на мгновение глаза, вдыхаю родной аромат. Боже, как же я по нему соскучилась!
Где-то в районе солнечного сплетения бабочки крыльями щекочут, а я лишь теснее прижимаюсь к любимому.
Ладони Стаса уверенно ложатся на мою попу и приподнимают меня, побуждая обвить ногами его талию.
Повисаю на нём, как маленькая обезьянка. Опутав его руками и ногами, утыкаюсь носом в изгиб шеи и с наслаждением вдыхаю терпкий аромат его любимого парфюма.
— Привет, — повторно здороваюсь с ним, почти шепотом. — Я так соскучилась! — выдыхаю блаженно, крепко-крепко зажмурившись, чтобы прогнать навернувшиеся слезы, а в носу все равно предательски щиплет, и голос сбивается.
— Угу.
— А ты? — Я скольжу легкими поцелуями по острым скулам, покрытым колючей трехдневной щетиной, прикусываю подбородок.
— И я, — приглушенно звучит его ответ почти около моих губ.
Стас делает шаг в сторону комнаты, не отпуская меня, но спотыкается о сумку, стоящую на полу.
— Черт! — ругается он, и балансирует, пытаясь удержать и меня, и равновесие.
Получается, но с трудом, и только после того, как Стас убирает ладони с моей попы и опирается ими о стену. Я же, в свою очередь, ослабляю захват ногами его талии и соскальзываю на пол, тут же попадая в плен его мощного тела с одной стороны и кирпичной стеной в нашей прихожей с другой. Стою и смотрю в ожидании на его лицо, искаженное раздражённой гримасой. Почти не дышу. Аккуратно кладу ладони на вздымающуюся в неровном дыхании грудь, слушая стук его сердца.
Раздражение сменяется задумчивой угрюмостью, он отталкивается от вертикальной поверхности и, чуть отойдя от меня, взирает на разбросанные в разные стороны вещи.
— Какого хрена они под ногами валяются?! — грозно шипит он, поддевая одну из них носком. — Чье это вообще?!
— Мое. — Поднимаю одну сумку, затем вторую.
— Ты куда-то собралась? — Его брови сдвигаются к переносице, а взгляд становится подозрительным.
— К тебе, — пожимаю плечами, а на задворках подсознания всплывает мысль, что идея все же была неудачной.
— Ко мне?! — вспыхивает он, словно спичка, и я даже инстинктивно вжимаю голову в плечи из-за того гневного всполоха, что озарил его лицо.
Заметив это движение и, видимо, мой легкий испуг, он быстро выдыхает, моментально становясь заботливым, а на губах расплывается ласковая улыбка.
— Кис, ну я же просил без самодеятельности. Мы же с тобой сто раз обсуждали, что я не люблю всякого рода сюрпризы, — нежно говорит он и забирает сумки из моих ослабевших рук.
— Да, точно, прости, — извиняюсь, прикусывая губу. У него пунктик на неожиданные визиты и спонтанные мероприятия.
— Ну, вот и славно!
Сумки он откидывает в сторону, не заботясь о том, куда они упадут и есть ли в них что-то хрупкое, сокращает разделяющее нас расстояние до пары сантиметров и обхватывает ладонями мое лицо.
— Я соскучился по тебе, Кис, — ласково шепчет он и накрывает мой рот властным поцелуем.
Я растекаюсь карамелькой, тая под натиском его уверенных губ. Глаза сами собой закрываются, а руки взмывают вверх, и пальцы путаются в его густых волосах на затылке. Как же это сладко, томно и невыносимо чувственно! Я млею, глотая собственные стоны.