(не) Его Малыш(ка)
Шрифт:
— Сейчас УЗИ сделаем и все узнаем более точно, — сообщает она мне, беря в руки странный датчик — вот явно она им не по животу собирается водить. — Срок небольшой, поверхностные датчики дадут не совсем четкую картину, — разъясняет она, приступая к исследованию.
— Какой срок? — Осипший голос с лихвой выдает мою все сильнее нарастающую панику.
На время воцаряется молчание, воздух с трудом проходит в мои легкие, а голова идет кругом от растерянности, и кровь пульсирует в висках.
Этого не может быть! Я же делала
Пытаюсь вспомнить, когда это было и посчитать даты, сроки и прочие показатели, чтобы уверенно заявить: Я НЕ МОГУ БЫТЬ БЕРЕМЕННОЙ!
— Так… — задумчиво поглядывая на экран портативного аппарата ультразвукового исследования, нарушает гнетущую тишину Ольга Сергеевна. — Судя по параметрам развития плода, у тебя сейчас десять недель, и это значит, — продолжает она, щелкая по клавишам и крутя колесико на клавиатуре, — что где-то с середины ноября мы и будем вести отсчет.
— Что?! — Услышанное не укладывается в моей голове.
— Ну, если ты оставишь малыша, — поясняет она, убирая все приборы и снимая одноразовые перчатки, — то срок будем считать числа с двенадцатого, плюс-минус пара-тройка дней.
Я не чувствую своего тела. Зависая в какой-то прострации, на автомате спускаюсь с кресла, натягиваю на себя сложенную аккуратной стопкой одежду и бреду вслед за врачом к ее рабочему столу.
Беременна…
Ребенок…
Десять недель…
— Но, учти, — продолжает она, — если ты… — Тут она запинается, а я и так понимаю, что она хочет сказать, и киваю ей в знак понимания. — Тогда у тебя очень мало времени.
Машинально кладу ладони на еще плоский живот и растерянно смотрю на женщину. Что я могу сейчас сказать? Что она хочет от меня услышать? Что вообще мне со всем этим делать?
Заботливые руки протягивают мне стакан с водой, мягкий голос предлагает выдохнуть, успокоиться и принять решение завтра — так сказать, на свежую голову. Мне впихивают в руки лист с записью на анализы, и я, словно сомнамбула, выхожу из кабинета.
Перед глазами все плывёт, руки дрожат, и чьи-то взволнованные голоса доносятся до меня словно сквозь плотный кокон из тяжёлого ватного одеяла.
— Хочу домой, хочу большую чашку какао с маршмеллоу — и в кроватку, — единственное мое желание на данный момент.
Как там говорила любимая мамина героиня из какого-то старинного фильма? «Я подумаю об этом завтра…»
Глава 10 *Агния*
*Агния*
А на следующий день я просыпаюсь со странным чувством покоя и умиротворенности. Всю ночь мне снится Стас и наша малышка (почему-то я уверена, что будет именно девочка, с его глазами и ямочкой на щеке, когда улыбается). Сон такой светлый, радостный и вселяющий надежду.
На часах еще нет и семи. Я уверенно откидываю одеяло, чуть ежась от прохладного воздуха в комнате, накидываю на плечи халат и иду ставить чайник. По пути замечаю, что меня, на удивление, сегодня даже не тошнит, а это наверняка хороший признак.
Улыбаясь новому дню, хотя даже за окном еще темно, я наполняю чайник водой из-под фильтра и ставлю его не плиту. По выработанной за две недели тошнотного утра привычке кидаю в кружку пакетик мятного сбора и дольку лимона. Поджариваю хлеб на сухой сковороде и щедро намазываю на него золотистый сладкий мед.
Лежащий на столе телефон пиликает входящим сообщением, а следом раздается и звонок от долгожданного абонента. Так рано утром Стас еще ни разу не звонил, но почему-то и в этом я улавливаю положительное предзнаменование.
Сердце подскакивает и колотится пойманной пташкой где-то в горле. От прокатившегося по телу волнения руки немного подрагивают, а улыбка становится еще шире.
— Привет, Кис. — Таю от его ласковых интонаций. — Извини, что так рано. Соскучился. Ты как там?
— Привет, — осипшим голосом произношу и замолкаю, подбирая правильные слова для шокирующей новости.
— Все хорошо? — переспрашивает он.
Раз, два, три…
— Я беременна! — на выдохе звучит мое признание, и все, отступать уже некуда.
— И?.. — спустя десяток гулких ударов моего взволнованного сердца звучит его полувопрос, отчетливо намекающий, что все дальнейшие события в моей жизни зависят только от правильности принятого сейчас решения и ответа.
— Я не хочу… — Мой голос срывается, и я почти шепчу, всхлипываю от подкатившей к горлу удушливой волны. — Я не…
— Эй, Кис, ты чего? Дыши глубже, — сквозь гул в ушах слышу его успокаивающий голос и глотаю спасительный воздух, словно выброшенная на берег рыбешка. — Кис, ну ты чего? Решила, что я буду против?
— Нет? — хрипло спрашиваю я с надеждой.
— Ну, нет, конечно же. — Мое настроение вмиг проходит все стадии времен года, как в сказке с волшебным колечком, и хрупкие росточки звенящей на ветру надежды устойчиво укореняются. — Просто ты подумай, как это отразится на твоих планах. Реши, готова ты их менять или нет.
— А ты? Ты готов?
— Я тебя поддержу, — уверенно заявляет он. Ты, главное, сама прими решение.
— Я…
— Ой, прости, Кис, мне надо бежать! Все! Потом созвонимся…
И в телефонной трубке раздаются короткие гудки. Откладываю аппарат и с улыбкой на лице и весной в душе принимаюсь за завтрак. Затем собираюсь и еду в клинику сдавать анализы. Позволить себе наблюдаться в частном медицинском центре я, конечно же, не могу, но раз направления на процедуры имею, воспользуюсь ими, а дальше разберусь.
Пока добираюсь до медучреждения, успеваю отписаться подругам, чтобы отметили меня на первой паре, а ко второй я уже успеваю подъехать. С мужеством переношу все эти проколы и заборы крови и, преисполненная какой-то необъяснимой воодушевленности, проживаю этот день.