Не ешь груши!
Шрифт:
Из середины панели управления выдвинулась подставка с жёлтой обтекаемой коробочкой. Доктор схватил её, с нечеловеческой силой выдрал из проводов, налепил под низ жвачку изо рта, примерился, зажмурив один глаз — и метнул в проём.
Они взмыли, развернулись.
— Как же осмотр? — забеспокоился Хейли.
— Да расхотелось, — протянул Доктор. — Летим обратно.
— Что это было такое жёлтенькое? — полюбопытствовала Инга.
Галлифреец заговорщически наклонился к ней.
— Сюрприз для кое-кого, — шёпот и движение бровями.
Конечно,
— Хорошо, — кивнула она, — расскажи хоть, что это внутри за шкафчики с записной книжкой?
— Сервера, которые содержат ячейки памяти Мадам. — Доктор скривился. — Чисто земная технология — нагородить побольше железа.
— Столько памяти? — Инга присвистнула. — Наверное, Мадам знает всё на свете: всю историю, все науки, все технологии...
— Толку-то, — усмехнулся галлифреец. — Это всего лишь — компьютер, мёртвый склад информации. У него нет воображения, нет пытливости, нет страсти. Открытия обычно совершаются на стыке наук: то есть человек, глубоко изучивший биологию и физику, вполне может выдать что-нибудь на Нобелевскую премию. Машина — не может, она только помощник.
Пилот глянул себе под ноги — и стукнул по приборной доске:
— Стой, куда мы летим?! Я же сказал — в больницу!
Хейли обиженно задрал круглый нос и взял выше.
— Ну вы не можете не побывать в Мытищинском парке современного монументального искусства, — отрезал он. — Совсем недалеко отсюда.
— Я не против. — Инга мечтательно улыбнулась. — А вот бы записывать умения на флешку и друг другу передавать. Так р-раз — и отлично играешь в баскетбол.
— Не выйдет. — Доктор покачал головой, пытаясь переупрямить технику. — Каждый индивид — уникален. Ту же самую картинку или действие мозг твой и соседа запомнит совершенно по-разному, использует совсем другие нейроны, связи между ними...
Галлифреец вдруг бросил выворачивать непослушный штурвал, сдвинул брови и посмотрел на Ингу. Даже рот приоткрыл, как будто первый раз её увидел.
— Что? — спросила она, отстранившись. — У тебя новая теория? Расскажи!
— Нет, просто Древо... — Он потряс головой. — Гигантское хранилище умений, и стоило появиться новым, рыцарь сразу ими воспользовался. Но это невозможно! Нельзя запросто передавать навыки между двумя разными людьми, их разумы отличаются, как Земля и Галлифрей...
Тут обзор загородила сине-чёрная фигура осьминога, танцующего на глобусе, которая была размером с пирамиду Хеопса. Вокруг простиралась вода.
— Спорим, я пролечу во-он под тем щупальцем, — воскликнул Хейли.
— Не-еет!! — ответили ему пассажиры.
Геликоптер залихватски взвизгнул сиреной и ухнул вниз.
Глава 11.
В синем зале двести девятнадцатого этажа Российского филиала Мадам робот-техник протирал пыль. На пятом шкафчике с конца сто тридцать седьмого ряда прилепилось нечто постороннее.
Техник подъехал ближе, оторвал жёлтую коробочку и поднёс к окулярам. Анализ показал: неопасный
Набравший высоту Ясень-3 далеко оторвался от товарищей.
— Падлюка, ты сжульничал, не долетел до центра Хельсинок! — басил сзади Орех-5.
— И сам слишком маленький заряд тащишь! — хрипел Дуб-8. — Мои двести килотонн поноси!
Лёгкий снаряд ответил:
— Зато цель — моя! Вы остались с носом, дубины.
Где же эта паршивенькая игрушка? Сплошная водяная взвесь.
Ага, здание, дыру пробил — захотел скрыться.
— Подёргиваешься, жужжалка? Завяз? Тебе от меня не уйти! Стойте, при чём тут техник?! Ребята, подстава-а-аа!
Ракета смела робота и угодила в один из шкафчиков, раздался взрыв.
Орех-5 и Дуб-8 только по счастливой случайности успели отвернуть от здания суперкомпьютера — за десять секунд до взрыва их срочно вызвали на базу.
Настырный геликоптер не отстал, пока не показал туристам Красную Площадь, Коломенское и фонтан Дружбы Инопланетных Народов, среди пересекающихся струй которого так забавно было пролетать.
Наконец, он приземлился перед зданием Главной Больницы.
— Очень советую посетить канатную дорогу на Воробьевых горах, которая поднимается на сотни метров и уходит под реку! — предложил он.
— В следующий раз, спасибо! — откликнулась Инга, выскакивая, наконец, на твёрдый асфальт. Землю качало.
И тут со всех сторон ринулись люди в респираторах, за ними неслись видеокамеры на длинных тонких ножках-штативах. Где они прятались?! Сверху площадь казалась пустынной!
Сотня, не меньше, парящих объективов болталось в воздухе и ослепляла своими вспышками; Инга хотела заскочить обратно, но Хейли уже взлетел.
Перед лицом маячили круглые фасетчатые штуки, отпихивали друг друга и норовили залезть в рот.
— Скажите, это вы — создатель чудо-лекарства? — допытывался журналист, ощетинившийся аппаратурой.
Только сейчас стало заметно, какими невинно-розовыми плитами облицованы стены Больницы: с них словно по чешуйке осыпалась прежняя серость, и открывалась новая суть, готовая сразу же помочь всякому, кто попросит.
В холле больницы экран занял сотню квадратных метров стены, показывали новостной выпуск. Доктор остановился, удовлетворённо рассматривая клубы дыма, валящие из здания суперкомпьютера.
Журналистка-кореянка с дежурной улыбкой сообщила:
— К настоящему моменту пожар удалось почти полностью ликвидировать, функции Российского Филиала будут в ближайшее время восстановлены. Правда, утрачены некоторые блоки памяти — по странному стечению обстоятельств, это блоки с файлами регламентов. Во всём мире работа медиков, полицейских, госслужащих полностью парализована.
— Вот! — тыкнул в экран Доктор. — Своей головой думайте. Зачем вам компьютер и регламенты? Смотрите, анализируйте! Шевелите мозгами!