(Не)фиктивный брак
Шрифт:
Размышления прервал шум, доносящийся из приемной. Голоса всех действующих лиц он безошибочно угадал с первого децибела. Дверь распахнулась без особых церемоний, и в кабинет, подобно министру, вошла Ирен.
Тряпки и перчатки полетели на стол для совещаний, а сама она по-хозяйски плюхнулась в одно из кресел.
— Генеральную уборку не заказывали, — бросил Максим и вернулся к изучению документа.
— И тебе доброе утро, мумия принц Египта.
— Что это за официальное обращение? — поднял бровь Макс, озадаченный вторжению тяжелой артиллерии в
— Твоя физиономия уже неделю тоскливо сморщена, что при виде тебя у кормящих женщин столицы прокисает молоко.
— Лен, какая там дома погода, а? Купим ей шубу и отправим на малую родину? — издевательски обратился директор к молчаливой подруге Ирен, та в ответ лишь нахмурилась, не одобряя странный юмор босса.
— Я ведь за тебя, Максим Сергеевич, всем сердцем переживаю, а ты меня в ад вернуть грозишься.
Максим усмехнулся этой непосредственности, на которую по природе своей злиться не мог.
— Что тебе надобно, сердечная моя, говори и освобождай помещение. Дел много.
— Макс, ну серьезно, что с тобой творится? — без шуток спросила Ирен, усевшись на стул напротив.
— А ты что, на курсы психоанализа записалась?
— Нет, мы с Ленкой пришли тебя выслушать. Хочешь, снова помадой разрисуем и с благословением падших женщин отправим к твоей принцессе?
— Лен, ты скажи мне, эта женщина и в Архангельске своем вместо тела юмором зарабатывала по ночам?
— Максим Сергеевич, мы правда переживаем… — пожала плечами Ленка, снова игнорируя шутки начальника.
Ирен утвердительно кивнула словам подруги и добавила:
— И не уйдем отсюда, пока не расскажешь все.
— Что рассказывать-то? — устало выдохнул Максим, откинув документы.
— Все, что мешает есть, спать, жить.
— Сто бед — один ответ, — грустно заключила Ленка. — Любовь.
— Вашу бабушку не Ванга звали случайно?
— Макс, — нетерпеливо топнула ногой Ирен.
— Влада…
— Застукала тебя с любовницей?
— Было бы лучше…
— Не заставляй тащить клещами, цену себе не набивай, да? Нам с Ленкой еще два этажа мыть.
— Не бубни. Пришла слушать, сиди и слушай тогда.
Молодой человек впервые рассказывал кому-то их с Владой историю, подлинную, без выдуманных лирических отступлений, которыми они обычно развлекали любопытствующих об их браке друзей или родственников. Даже отец Максима не был в курсе всех условностей, хотя прекрасно знал о причинах, по которым эти двое поженились.
Вставшие на путь исправления путаны слушали, затаив дыхание, а потом Ирен сказала:
— Можно, я продам этот сюжет бразильцам? Такие интриги, какими вы с ног до головы уплелись, даже мастерам мыла не под силу.
— Почему бы вам просто не признаться жене в чувствах, Максим Сергеевич? — с непонимающим видом спросила обычно молчаливая Ленка.
— Лен, пусть твоя подруга всегда берет с тебя пример. Говоришь мало, но всегда в тему.
— Раз ты такой понурый, очевидно же, что Ленкин вариант тоже не вариант.
— Сечешь, северянка.
— Где она?
— Не
— Хорошо искал?
— А ты как думаешь?
— Ну да, вопрос туповат, — капитулировала Ирен.
— Я привык, не парься.
— Слышь, влюбленный Шекспир, как будешь действовать?
Макс устало потер виски и поднялся с места. Он повернулся к высокому окну за своей спиной, твердо заявив:
— А как могу еще действовать? Искал, ищу и буду искать.
— Вот и умница, сынок. Ты только найди, а мы ей сумеем растолковать, какой ты ангелок, — со всей своей уверенностью заключила девушка. С чувством выполненного долга она поднялась и направилась к выходу, но вскоре снова обратилась к Максу: — Слушай, Максим Сергеевич, уволь ты уже эту шалаву разодетую!
— Ха, забавно это слышать от тебя, путана ты моя, со стажем. Рассмешила.
— Я честная проститутка, ублажала по прейскуранту, но рот на чужое богатство не разеваю. А эта длинноногая гиена так и ждет случая уложить тебя в постель. Мы с Ленкой работаем у тебя два месяца, успели рассмотреть ее мразотную натуру вдоль и поперек.
— Заботушка, я не могу запрещать кому-то и чего-то ждать, — индифферентно бросил Максим
— Короче, ты меня услышал. От нее нужно избавиться.
— Да, моя генеральша.
— Не хандри тут, у нас с Ленкой еще куча дел, потом еще зайдем.
— А я так-то тут фигней страдал, пока бизнес-леди ко мне не пришли, — рассмеялся Макс.
Ирен просияла дружеской улыбкой в ответ и, облегченно выдохнув, сказала:
— Так-то лучше, уже не умирающий лебедь.
— Жить буду? — хмыкнул молодой человек.
— А куда ты денешься, ангелок?
Максим проводил взглядом сердобольных работниц и снова набрал номер Влады. В динамике телефона раздалось безжизненное «не отвечает или временно недоступен».
* * *
На письменном столе в ее садике, среди кустов гортензии и карликовой сирени, лежал контракт сроком на три года с возможностью продления. Издательство щедро оценило их с Владой сотрудничество и всячески выказало свою заинтересованность в ее творчестве как минимум на последующие несколько лет. Вот только Влада не могла найти вдохновения для новых глав.
Несмотря на то что страсти утихли в тот же миг, когда в порыве они приняли решение о разводе, в душе Влады все так же клокотала обида. Даже спустя время она испытывала все такое же опустошение. Внутри словно чего-то не хватало, словно ей нужно было заполнить пустоту. Но Влада не знала, чем можно заменить его улыбку и безобидные подтрунивания, бархатный голос, произносящий ее имя как-то по-особенному. Чем теперь восполнить это приятное тепло рядом, когда за всю ее жизнь этим теплом с ней поделился лишь он один? Иногда, в те моменты, когда становилось совсем тяжко, Влада даже ругала себя, что выбросила сим-карту с прежним номером. Так у него был бы хоть один шанс ей позвонить. А у нее — не ответить.