Не гаси свет
Шрифт:
Кристина посмотрела на него как на буйнопомешанного.
— Это какая-то идиотская шутка! Вы все рехнулись!
Гийомо молчал, и она продолжила:
— Ты не забыл, с кем говоришь? Это я, Кристина, я работаю здесь уже семь лет! Я что, похожа на сумасшедшую?
— Корделия говорит, что именно поэтому ей так трудно с тобой общаться.
— Неужели? Ладно… Пусть покажет эти пресловутые мейлы. Ну, где они?
Гийомо подтолкнул к ведущей стопку распечатанных страниц:
— Смотри…
В кабинете
— Что за бред… — пробормотала она и начала читать:
Прости меня, Корделия. Я не хотела угрожать. Ты знаешь, я не желаю тебе зла. Я все время о тебе думаю, это сильнее меня. Я схожу с ума, когда чувствую твой запах, слышу твой голос, касаюсь тебя. Со мною такого никогда не было.
Корделия, ответь мне, прошу. Я так больше не могу. Ни за что не догадаешься, что я сейчас делаю. Выпила полбутылки вина. Лежу на кровати — голая… И думаю о тебе. О твоем теле, пирсинге, груди… Я очень возбудилась… Мне не стоит писать такое. Мне вообще не стоило писать тебе сегодня вечером — слишком опасно.
Корделия, не хочешь поужинать со мной в субботу? Соглашайся, прошу тебя. Это тебя ни к чему не обязывает, честно. Просто дружеские посиделки. Обещаю, никто ничего не узнает. Позвони мне. Пожалуйста.
Корделия, ты не отвечаешь, значит, осуждаешь меня. Не стоит проявлять враждебность — твое будущее в моих руках.
Корделия, даю тебе двадцать четыре часа на ответ.
Подобных посланий было несколько десятков. Кровь прилила к голове Штайнмайер, ладони у нее стали влажными.
— Немыслимо, — сказала она. — Абсурд! Я их не посылала… Считаешь, я могла написать подобное? Да еще и подписаться?
Гийомо сокрушенно покачал головой:
— Мы проверили, Кристина: мейлы отправлены с твоего компьютера, с твоего IР-адреса.
— Ты прекрасно знаешь, что моим компьютером мог воспользоваться кто угодно! Подсмотреть пароль — плевое дело. Держу пари — эта маленькая дрянь сама их и сочинила.
Директор снова кивнул и поднял на ведущую глаза. Таким холодным взглядом он не смотрел на нее, даже
— Ты готов повторить — сейчас, при всех — то, что я уже слышал?
У Штайнмайер похолодела спина. Лицо ее помощника стало пунцовым.
— Хочу сразу сказать: Кристина — потрясающий профессионал, — бесцветным, едва слышным голосом произнес Илан. — Мы отлично работаем вместе и… все всегда было хорошо… Я очень уважаю Кристину… И я ей верю — раз она говорит, что не писала эти гнусности, значит, так оно и есть.
— Прекрасно, Илан. Мы приняли к сведению твое… «особое мнение», но я спрашивал не об этом. Ты получал мейлы недопустимого содержания? — потребовал у него ответа Гийомо.
— Да, — еле слышно отозвался Илан.
— Я не расслышал, не мог бы ты говорить чуть громче?
— Да… — задавленным голосом повторил помощник Кристины.
— С того же IР-адреса?
— Да.
— С подписью?
— Да…
— С подписью «Кристина»?
Ведущая стукнула кулаком по столу:
— Хватит!
— Заткнись, Кристина! Итак, Илан?
Мадемуазель Штайнмайер поймала на себе мстительно-торжествующий взгляд стажерки.
— Да, но это не значит… — промямлил радиожурналист.
— Когда ты получал эти мейлы? — настаивал на ответе его начальник.
— Кажется… в прошлом месяце… но очень недолго. Повторяю: я люблю работать с Кристиной и у меня нет к ней ни малейших претензий. Я уверен — ее подставили. Другого объяснения не существует.
Илан послал Корделии недобрый взгляд.
— И какого рода были присланные мейлы? — невозмутимым тоном продолжил допрос Гийомо.
— Ну… в общем… недопустимые — по вашему определению… — выдавил Илан.
— Не мог бы ты уточнить?
— О, господи… В них были всякие… как бы это сказать…
— Авансы?
— Да.
— Сексуального характера?
— Вроде того… но повторяю, это скоро прекратилось.
— Сколько таких писем ты получил?
— Несколько…
— А поточнее?
— Может, десять…
— Скорее десять или скорее двадцать?
— Не знаю… Да, наверное, где-то двадцать.
— Не больше?
— Не помню.
— Очень хорошо, Илан. Как долго это продолжалось?
— Неделю или десять дней. Я же сказал, все быстро закончилось.
— Если я правильно понял, приходило несколько писем в день?
Кристине показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Уши Илана приобрели синюшный оттенок, как у киношных зомби.
— Да, — кивнул он.
— Сколько именно? — наседал на него директор.
— Я не считал.
— Но ты получал их каждый день?
— Э-э… да.
— В течение десяти дней?
— Неделю с небольшим.
Нет, это выше ее сил! Штайнмайер вскочила, уперлась ладонями в стол и наклонилась к своему шефу: