Не говори никому
Шрифт:
Выходящий из лифта Гари услышал его дикий крик.
21
Утром я наскоро сжевал бублик и выехал в западном направлении, по Восьмидесятой автостраде. Путь занял три четверти часа. Восьмидесятая автострада в Нью-Джерси ничем особым не радует. Стоит миновать Сэддл-Брук, и дома как будто испаряются. Ты едешь между двумя рядами деревьев, пейзаж оживляют лишь дорожные знаки.
Повернув в сторону городка под названием Гарденс-вилл, я сбросил скорость и с
Проехав по маршруту, намеченному ночью, я отыскал офис коронера округа Сассекс. Здание оказалось мрачным кирпичным кубом без какой-либо вывески (хотя, с другой стороны, чего еще можно ожидать от морга?). Было около половины девятого, рабочий день пока не начался. Прекрасно.
Ярко-желтый «кадиллак-севилья» припарковался у надписи «Тимоти Харпер, медэксперт округа». Сперва из машины вылетел окурок – удивительно, сколько медэкспертов курят, – а потом вылез сам Тимоти Харпер, примерно моего роста (чуть ниже ста восьмидесяти), с оливковой кожей и курчавой седой шевелюрой. Увидев меня у дверей, он тут же принял скорбный вид. И верно, не за хорошими вестями приходят люди к моргу ранним утром.
– Чем могу быть полезен? – спросил, подходя, Харпер.
– Доктор Харпер?
– Совершенно верно.
– Я – доктор Дэвид Бек. – Намек на то, что мы – коллеги. – Разрешите отвлечь вас ненадолго?
Намек не сработал.
Харпер молча вытащил ключ и отпер дверь.
– Пройдемте в кабинет.
Мы двинулись по коридору. Харпер нажал на выключатель, и флуоресцентные лампы осветили стены и потертый линолеум на полу до самого конца коридора. Как в обычном медицинском учреждении, а отнюдь не в доме скорби. Может, это и к лучшему. Шаги щелкали по коридору в такт жужжанию лампочек. Харпер перебирал на ходу пачку писем.
В кабинете тоже не оказалось ничего страшного. Обычный письменный стол, как у преподавателя начальной школы, два старых полированных стула. На одной из стен висело несколько дипломов. Смотрите-ка, Харпер, как и я, окончил Колумбийский университет, только двадцатью годами раньше. Никаких семейных фотографий, спортивных наград, ничего личного. Здешним посетителям не до приятных бесед и портретов смеющихся внучат.
Харпер сел и положил руки перед собой на стол.
– Слушаю вас, доктор Бек.
– Восемь лет назад, – начал я, – к вам привезли тело моей жены. Она оказалась очередной жертвой серийного маньяка по кличке Киллрой.
Я плохо читаю по лицам. Глаза для меня – отнюдь не зеркало души, а жесты не выдают собеседника. Да только реакция Харпера насторожила бы любого: что могло заставить медицинского эксперта, патологоанатома с огромным стажем, так побледнеть?
– Я помню, – тихо ответил
– Вскрытие проводили вы?
– Да. Во всяком случае, частично.
– Как это понять – частично?
– ФБР подключило своих людей. Мы работали в связке, хотя у них не было медэкспертов и руководил все-таки я.
– А при первом осмотре тела ничего не бросилось вам в глаза?
Харпер заерзал на стуле.
– Могу я спросить, для чего вам эти сведения?
– Я – безутешный супруг.
– Восемь лет прошло!
– Каждый страдает по-своему, доктор.
– Возможно, вы правы, но…
– Что «но»?
– Хотелось бы знать, что именно вас интересует.
Я решил сыграть в открытую.
– Вы фотографируете все попавшие к вам тела?
Харпер не смог скрыть замешательства и понял, что я это заметил.
– Да. Сейчас мы используем цифровые фотоаппараты. Удобно хранить данные в компьютере – и для диагностики, и для поиска.
Я равнодушно кивнул. Харпер явно пытался увести разговор в сторону. Видя, что он не собирается продолжать, я задал следующий вопрос:
– Вы сфотографировали и мою жену?
– Да, конечно. Сколько лет назад, вы говорите, это было?
– Восемь.
– Тогда у нас был «Полароид».
– И где теперь эти снимки, доктор?
– В архиве.
Я взглянул на высокий шкаф, стоящий у стенки, как часовой на посту.
– Не здесь, – быстро сказал Харпер. – Дело вашей жены закрыто, убийца пойман и осужден. Кроме того, это случилось более пяти лет назад.
– Тогда где они?
– В архиве, в Лэйтоне.
– Можно мне их увидеть?
Со стола упал листок бумаги.
Харпер проводил его задумчивым взглядом.
– Я узнаю, что можно сделать.
– Доктор, – позвал я.
Он поднял глаза.
– Вы помните мою жену?
– Более или менее. В наших краях не так уж много убийств случается. А уж такого уровня…
– В каком состоянии было тело, сказать можете?
– Боюсь, что нет. Детали быстро забываются.
– А кто ее опознал?
– Разве не вы?
– Нет.
Харпер поскреб макушку.
– Тогда, по-моему, отец убитой.
– Не припомните, ему это быстро удалось?
– В смысле?
– Он сразу ее опознал или сомневался? И сколько сомневался? Пять минут? Десять?
– Не могу сказать. Честно.
– То есть забыли.
– Да, прошу прощения.
– А ведь вы сказали, что это было громкое дело…
– Да.
– Может быть, самое громкое в вашей практике?
– Несколько лет назад еще убили разносчика пиццы, – сказал, подумав, Харпер. – Хотя с убийством вашей жены его, конечно, не сравнить.
– И вы даже не помните, как прошло опознание?
– Доктор Бек, при всем моем уважении я не могу понять, куда вы клоните, – ощетинился Харпер.
– Что ж, повторю: я – безутешный супруг. И задаю очень простые вопросы.