Не говори ты Арктике - прощай. Когда я был мальчишкой
Шрифт:
– А еще Портос, друг был…– с горечью сказал Ленька.
– Испанию на заработки променял,– жестко сказал я.– А еще говорил, что за дядей Васей пойдет в огонь и воду!
– Без предателей обойдемся!– звонко сказал Гришка.
– А ну-ка, повтори!– угрожающе предложил Федька.
– Предатель!– побледнев, повторил Гришка.
Бац! Гришка рухнул на пол. Мы с Ленькой бросились на Федьку, молотя его куда попало. Слабы мы были против Федьки.
– Ребята, не пачкайтесь,– Гришка поднялся, облизывая разбитую губу.– Полезли наверх.
– Еще хочешь?–
Не отвечая, мы полезли наверх и улеглись. Федькина измена нас потрясла. Гришка взял пистолеты, Федькин рюкзачок и спустил все вниз.
– Давись своим имуществом,– с ненавистью сказал он.
– Один можешь взять себе,– буркнул Федька.– Раз я обещал.
– Обойдемся,– бросил я.
– Сами добудем! – добавил Ленька.– Брать в руки противно.
На душе было омерзительно. Жук весело, с присвистом храпел. Федька сидел внизу, и его не хотелось видеть. Впервые в жизни мы столкнулись с настоящим предательством и поняли, что самый болезненный удар – в душу. Мы лежали и молчали. Потом Федька поднялся к нам.
– Гришка, прости,– жалко сказал он.
Гришка молча смотрел в потолок.
– Ну, ударь меня в зубы,– тем же тоном продолжал Федька.– Я с вами поеду, ребята. Я честно говорю. Прости, Гришка.
– Ты у всех прощения проси,– сказал Гришка.– Ты всех обманул.
– Простите, ребята…
Через минуту Федька лежал вместе с нами и возбужденно шептал:
– Только дяде Васе ничего не говорите,– попросил Федька.– Обещаете, ребята? И как это я согласился – режь меня, не пойму! Он так рассказывал интересно. Парень – гвоздь. Очень умный.
– Ты ему ни звука,– посоветовал Гришка.– Как приедем, просто разойдемся в разные стороны.
Жук проснулся, и мы снова ели морковку, запивая холодной водой. И снова Жук рассказывал увлекательные истории, заражая нас своим весельем. Мы даже простили ему, что он обманул нас насчет Испании. Но ведь мы и без него доберемся – в этом не хотелось сомневаться.
Жук все чаще выглядывал в окошко.
– Скоро Киев,– сообщил он.– Там нас могут накрыть, сеньоры. На первой же остановке, когда стемнеет, Ленька вылезет и откроет дверь. А в Киеве-товарном выйдем.
– Но ведь нам нужно в Одессу! – удивился Ленька.
– О, тогда, сеньор, подойдите к начальнику вокзала и потребуйте, чтобы данный экспресс отправили в Одессу,– иронически посоветовал Жук.– Начальники вокзалов люди чуткие, отцы родные. Короче, в Киеве пересядем, состав дальше не пойдет. Что, не видели надпись: «Витебск – Киев»? Кстати,– неожиданно Жук обратился к Федьке, – того разговора не было. На свежую голову решил: еду с вами.
– Ребята!– радостно заорал Федька.– Ура! Жук с нами!
– Так ведь мы это еще вчера знали,– удивился Гришка, делая нам знаки.
– Я вчера просто еще окончательно не решил,– признался Жук,– и поделился с Федькой другим планом. Но с вами, черт возьми, интереснее. Давайте ваш словарь!
Мы зубрили слова, проверяя друг друга. Потом Жук показывал, как обезоруживать противника, если у него в руках нож, как увертываться от ударов, связывать руки. Когда стемнело, Жук на остановке спустил Леньку на землю, и Ленька открыл задвижку двери. Теперь уже мы не были в западне и почувствовали себя хозяевами положения.
– Такой длинной веревкой, как у вас,– сказал Жук,– можно связать человек пять. Если не больше.
– Не разрезая веревку?– поразился Ленька.
– А чего портить добро? А ну-ка!
В несколько минут Жук ловко связал кисти наших рук, обмотал ноги и толкнул меня в спину. Я со смехом упал, и за мной – все остальные. Мы весело барахтались на сене, все больше запутываясь. Связанные кисти начали неметь.
– Развязывай, Жук! – крикнул Федька.– Понятно!
Но Жук не торопился нас развязывать. Он полез к себе, порылся в картошке и спустился вниз с маленьким чемоданчиком. Потом вновь забрался к нам, наверх. От его взгляда у меня по спине забегали мурашки.
– Лежите спокойно, сеньоры,– сказал Жук с холодной усмешкой.– Игра закончена.
– Ты чего, белены объелся?– поразился Федька. Жук с силой ткнул его ногой в бок.
– Трепач!– процедил он сквозь зубы и грязно выругался.– Думаешь, я спал?
Мы притихли. Жук взял наши пистолеты, погладил инкрустированные серебром стволы и уложил пистолеты в чемоданчик.
– Вот что, сеньоры,– сказал он, вытаскивая откуда-то из ботинка узкую финку.– На первой же остановке я уйду. Конечно, я мог бы пристукнуть вас сразу, в порядке живой очереди, но что тогда будут делать республиканцы, к которым я, между прочим, испытываю симпатию? Живите, но с одним условием: лежать молча! Если кто крикнет – вернусь. И тогда ваши мамы наденут черные платья. Понятно?
– Да,– пискнул Ленька, с ужасом глядя на финку.
– Остальные! – грозно прикрикнул Жук.
– Да, – выдавили мы с Гришкой.
– А ты?– Жук снова ударил Федьку ногой, и, наверное, очень больно, потому что Федька скривился.
– В-вот!– выдохнул Федька и, извернувшись змеей, ударил связанными ногами по ногам Жука. Тот взмахнул руками, потерял равновесие и полетел вниз. Мы вскрикнули.
– Быстрее!– лихорадочно торопил Федька, повернувшись к нам спиной.– Развязывай зубами!
Не знаю, сколько это продолжалось. Нам казалось, что целый час, хотя, наверное, прошло минут пять. Каждую секунду мы ожидали, что Жук влезет наверх и вонзит в грудь финку. Мы задыхались, мешали друг другу, но наконец развязали Федьке руки. Он быстро заглянул вниз, удовлетворенно хмыкнул и развязал нас.
На полу, раскинувшись, лежал Жук. Падая, он ударился головой об острый край доски, и около него расплывалось темное пятно. Он был без сознания, и, хотя Федька первым делом вытащил из его рук финку, связывать Жука было страшно. И, лишь накрепко перемотав веревками его руки и ноги, мы облегченно вздохнули. Федька вылил на окровавленную голову Жука остатки воды. Бандит со стоном открыл глаза. В том, что Жук был бандитом, мы больше не сомневались.