Не грусти, Калифорния!
Шрифт:
Сейчас они с Айвеном шли только в качестве охраны.
Как только место было найдено, юноша с наставником покинули группу и скрылись в кустах. Зверья по пути повстречали много, но мелкого и непуганого, что было неудивительно для этих пустых мест на Великой равнине. Из тех, кто покрупнее, например, койоты, придут к лагерю ближе к полночи. Но те стараются не показываться на глаза, так как познакомились с человеком.
Айвен оставил Сэтору, который нашел высокое место и высказал желание побыть в одиночестве, и тихо пошел назад к рыбакам стараясь не обнаруживать т себя.
Но не дошел немного, остановился в кустах.
Недалеко от него на поваленном
Сидели и спокойно разговаривали.
Сказать, что юноша был удивлен, значит, ничего не сказать. Он в первый раз увидел такое — две девицы, причем соперницы, сидят рядом и мирно разговаривают друг с другом. Ведь восемнадцатилетняя Барбара не давала проходу юноше еще в поселке, хотя в последнее время немного отстала, и по двум причинам. Первая — это давление ее строгой матери. Вторая — девушка не могла не чувствовать, что парень к ней равнодушен, к тому в последнее время в походе проявляет интерес к Ханне. Не интерес, а расположение, если выразиться точнее. Какой тут интерес, если вечерние прогулки Ханны с Айвеном не остались незамеченными ни для кого. Особенно вела себя подозрительно мать Ханны, у которой еще более строгие традиционные взгляды на брак.
Строже парень не встречал. Никаких интимных отношений, с потерей невинности, до свадьбы не может быть, и не должно быть. Примерно так.
Отец Салливан только за последнюю неделю два раза мягко поинтересовался у Айвена по поводу его прогулок с Ханной в темное время. Правда — прогулок не долгих. И оба раза Айвен с чистым сердцем успокоил пастора. Девушка невинна. Для священника этого было достаточно, но не сняло всех подозрений строгой матери, хотя пастор беседовал и с ней, и уверял ее в правдивости юноши.
Но не стал подходить, а решил послушать разговор на расстоянии:
— …ты ведь сама перестала подходить к нему, — тихо говорила Ханна спокойным голосом. — Вроде вы не ссорились…
— Не ссорились, и не мирились! Он всегда равнодушен ко мне, как будто с бревном разговаривает. Даже, когда касаюсь его…
— И что ты думаешь делать дальше? — спросила Ханна. Хотя девицы сидели на бревне к нему спиной, в голосе он ощутил удовлетворение Ханны от последних слов Барбары. Скорее увидел на ее спине, ставшей расслабленной спине после ответа Барбары.
— Да пошел он! И мама говорит, что он мне совсем не пара. Голодранец, хоть и умный. Мама говорит, что он меня не стоит, и вообще рисковый по жизни… С таким наплачешься…
— А тебе он зачем? Что, я не вижу, как выходите гулять вечером? — прибавила Барбара, и встала с поваленного ствола.
— Чтобы не поехать крышей, дорогая! Тебе не понять, — заявила ей Ханна. — Он хоть и бедный, но голова у него варит. С ним интересно. А про его удивительные способности уже ходят слухи. Простой — а ест вилкой и ножом, между прочим. И правильно излагает свои мысли.
Ханна произнесла это более громко, но не закончила на этом:
— Считай, что это просто охота, дорогая, а я обожаю охоту. И я понимаю не хуже тебя, что он рисковый парень и его ждет скорее судьба военного, а не почтенного гражданина нашего круга. И моя мама тоже предупреждает, что он мне не пара. Но, я не собираюсь его отпускать. Пока… — Ханна тоже встала.
Обе подошли к воде, опустили руки в прозрачную воду, провели по разгоряченным лицам, потом по своим шикарным волосам, и медленно направились в сторону рыбаков.
«Очень было интересно», — подумал парень. Это он хорошо задержался, и вовремя. Узнал много нового о неизведанной женской душе. В отличие от Барбары, которая считала себя роковой, неотразимой красоткой, Ханна вела себя прямо противоположно. Хорошо сложена, и с шикарными каштановыми волосами, красиво очерченными губами, немного вздернутым носиком, она совсем немного проигрывала Барбаре.
А в уме, так и выигрывала, по мнению парня, хотя обе девушки были хорошо образованы.
В отношениях с Айвеном она не лезла напролом. Старалась больше слушать, а не говорить сама. Воспитанная в благополучной семье преуспевающих немецких поселенцев она хорошо понимала, что в придачу к внешним данным девственность — это хороший товар. И что особенно понравилось Айвену — Ханна не врала и очерчивала прямо границу их отношений и своих интересов. И не делала никаких намеков на будущее. Хоть между девушками не было никакой явной гонки, Ханна уверенно завоевала благосклонность интересного ей самца. А Барбара искренно не понимала, как он мог предпочесть не ее, первую красавицу, а такую простушку.
Попятившись назад, парень аккуратно вышел из прибрежного кустарника немного в другом месте и подошел к воде. Тоже плеснул на лицо прозрачной и прохладной водички и протер лицо. Вроде как разговоры смыл, и сразу успокоился. Барбара и Ханна уже находились сзади рыбаков, и подняли глаза на подходящего Айвена. Смотрели на него, что-то друг другу говорили. Обе улыбались, но не по-доброму. На лице Барбары отчетливо мелькнуло раздражение, когда она резко повернулась и пошла в сторону лагеря.
«Наверняка сейчас Барбара сказала какую-то гадость. Ну и хорошо, что они поговорили. Так будет лучше», — подумал юноша и предложил Ханне вернуться в лагерь вместе. Парень посчитал необходимым не упускать Барбару из глаз, пока она не придет к лагерю, который сейчас находился вне зоны видимости. Чтобы исключить любые неожиданности, которые могут исходить как от разозленной девушки, так и от окружающего их Фронтира. К тому же от всего пережитого парня «пробило» на голод.
Он крикнул наставнику, что они уходят втроем.
Сэтору должен будет держать под контролем рыбаков до тех пор, пока они не вернутся в лагерь. Как хороший ученик своих наставников японцев Айвен уяснил, что выживают те, кто всегда насторожен и собран.
В монотонном движении каравана прошло еще восемь дней. Дорога в этой низкотравной части прерий была отчетливо видна, немного петляя среди холмов. Видно, что здесь шли животные и всадники, в некоторых местах на открытом грунте виднелись следы колес. Но горизонт был пуст.
Целую неделю путешественники радовались хорошей погоде без жары и яркого солнца, но и без дождей. Стараясь пройти как можно больше пути до начала предгорий, делали короткие остановки на обед из сухарей и вяленого мяса. И снова в путь до самого вечера. Народ еще больше втянулся в походный ритм, и часто можно было наблюдать, как взрослые и дети неторопливо шли рядом с повозками, подстраиваясь под медленный шаг волов.
Два раза японцы устраивали стрельбы из всех видов оружия, чтобы довести людей до автоматизма в действиях. Один раз — на ходу, но стреляя не по заранее установленным мишеням, а по мешку с травой, который волокли на длинной веревке, привязанной к седлу Айвен с Джеро. Делали это то справа, то слева от каравана. Каждый по очереди волок мешок, то немного отставая к хвосту каравана, то наоборот, ускоряясь.