Не имея звезды
Шрифт:
— Вижу мои речи не понятны вам, — немного грустно произнес он. — Прошу простить меня за сей нюанс, я непривычен к человеческим слогам.
Проныра неопределенно помахал рукой, показывая, что ничего страшного не произошло и ему просто надо вернуться к делам.
— Посмотрите сюда, юноша, — и Флоренц провел ладонью по воздуху.
За его плавным взмахом последовал порыв ветра, создавший над землей то ли иллюзию, то ли нечто, чему Герберт никогда не сможет найти определения. Прямо в воздухе вдруг появился ручей с берегом, покрытым зеленой травой. Проныра стоял и смотрел на спокойную водную гладь, в глубине которой виднелись тысячи камней. Но стоило юноше
— Что ты видишь, тот, кто не был детенышем? — спросил мудрый кентавр.
— Странный ручей, — протянул Ланс, задумчиво потирая подбородок.
— А если взглянуть глубже, — Флоренц коснулся пальцем глади и в тот же миг все вокруг изменилось.
Герберт осознал себя стоящим на дне огромной, величественной реки. Над головой плясали преломленные звезды, похожие на разбрызганную краску, а вокруг, сквозь мрак, пробивались столбы серебряного света, метко брошенные полной луной. Проныра схватился за горло, но не ощутил ни горечи в затапливаемых легких, ни слабости, из-за злодейки «большой воды». Парень все так же мог дышать и колдовать, но при этом он ощущал холод воды, а его одежды трепыхалась в такт течению.
— Не бойтесь, — улыбнулся Флоренц, вышедший из серебряного столба.
— Это иллюзия? — спросил юноша.
— И да, и в то же время — нет. Боюсь, наше время ограничено, а в человеческом языке не найдется слова, подходящего для описания этого.
Герберт осмотрелся и согласно кивнул. Он не был таким как Грейнджер-Дэнжер и умел радоваться чудесам, не ища в них научное обоснования. Ланс, взглянув под ноги, решил ответить на первый вопрос:
— Я вижу камни.
И стоило юноше произнести эти слова, как он тут же обнаружил себя стоящим на берегу этой самой реки. Признаться, это выглядело несколько сюрреалистично. На абсолютно ровной поверхности вдруг появилось небольшое, но глубокое русло, к которому вели откосые берега, покрытые высокой, зеленой травой. При этом, несмотря на ночь, было светло как в полдень, в отдалении лежал снег, а Проныра знал, что стоит ему захотеть, и он действительно скатиться под откос к реке, несмотря даже на то, что никакого откоса и быть не могло.
— Держи, — Флоренц вложил в ладонь Герберта теплый, горячий камень.
Проныра в недоумении переводил взгляд с «дара» на кентавра, стоявшего то ли вплотную к юноше, то ли так далеко, что его силуэт терялся у горизонта.
— Бросай.
И юноша бросил. И, как бы это странно ни звучало, но ничего удивительного не произошло. Камень, по всем законам физики, взметнулся ввысь, а потом с громким хлюпаньем упал в реку, оставляя за собой расходящиеся по глади круги.
— В реке уже лежали камни, — произнес Флоренц. — Но они лежали там так долго, что уже стали частью реки. Ты же бросил новый, для реки он чужой, но она может его отторгнуть, а камень меняет её — оставляет круги. Тысячи камней лежали на дне, и это была река, но вот появился тысяча первый камень, и река уже больше не река.
— А что она?
— Она — новая река. Новая река, измененная кругами.
Герберт, все еще не понимая куда клонит Флоренц, решил следовать законам логики.
— Но ведь круги исчезнут.
— Круги исчезнут, — согласно кивнул кентавр. — Но камень останется в воде, и это навсегда изменит реку.
С этим Ланс не мог не согласиться, хоть и не понимал смысл сказанного прорицателем. Подобная мудрость была не для рокера, для которого главным в жизни оставалась
— Впрочем, — вместе со словом Флоренца, река изменилась.
Из спокойного, степенного потока она превратилась в бурное течение, такое быстрое, что зайди в него и тебя снесет быстрее, чем ты осознаешь свою ошибку. Внезапно течение запер огромный валун, но вместо того чтобы стать плотиной, он продержался лишь мгновение, а потом, вопреки законам мироздания, оказался сточен потоком.
— Чем больше камень, — продолжил Флоренц. — Тем сильнее ему сопротивляется река. Вы не любите звезды, мистер Ланс, потому как вас не должно было быть ни в этой истории, ни в этой реке. Вы лишь камень, оказавшийся на дне потому, что танец звезд прервался. Прервался все на миг, такой краткий, что его не заметила бы даже бабочка однодневка, для которой час подобен человеческому году.
Герберт молчал, пытаясь осознать услышанное.
— Это значит...
— Это значит, что у вас нет своей судьбы, юноша, — немного печально произнес Флоренц. — Вы лишь паразит, наросший на коре нашего бесконечного дерева. Вы не любите звезды, потому что там, наверху, где у каждого сияет свой огонек, вас никто не ждет. Вы не имеете звезды, мистер Ланс.
Исчезла река, рассыпавшись на сотни блестящих огоньков, укрывшихся среди снега; подобно миражу истаяла зеленая трава, вновь погружая Герберта в снежный луг. Ланс пожал плечами. Проныра никогда не верил ни в судьбу, ни тем более не вырос приверженцем фатализма, так что все сказанное кентавром было для него больше пустого звука, донесшегося сквозь призму такой «дурацкой» мудрости. Куда важнее для юноши было проложить трубу и подсоединить все провода и кабели к экранами и установкам.
— Запомните, юноша, — уходя, обронил Флоренц. — Если вы станете слишком большим камнем и попытаетесь изменить её течение — река уничтожит вас. Смерть станет неизбежна.
19 ноября 1995г, Англия, Хогвартс
В кабинета Альбуса Дамблдора было как всегда спокойно. Несмотря на то что по ту сторону окна на Туманном Альбоне зажигалось пламя страшной войны, а по эту сторону в многочисленных шкафах и стеллажах резвились шумящие артефакты и неведомые приборы, в кабинете все же было спокойно. Увы, это ощущение покоя и умиротворенности исчезло в то же мгновение, когда сквозь двери, игнорируя ворчание Фоукса и брюзжание Шляпы, ворвалась декан львов — Минерва МакГонагалл.
Сперва Альбус решил, что старый соратник начнет распыляться на тему опостылевшей профессор Амбридж, но судя по бледности лица зам.деректора на повестке дня имелся иной вопрос.
— Это нечто невероятное, Альбус! — воскликнула профессор трансфигурации, опираясь морщинистыми, но ухоженными ладонями о край стола. — Почему мы бездействуем? Нужно срочно созвать совет Ордена!
— Постойте, Минерва, о чем вы?
— Как это о чем?! Да все о том же — за последние две недели в Хогсмид прибыло больше тысячи волшебников! Гостиницы уже не справляются и люди разбивают палаточные поселки.
— И что вы думаете по этому поводу? — спросил Альбус, старательно пытаясь скрыть смешинку в глубине своих детских глаз.
— Как что?! Конечно же что, — тут МакГонагалл опомнилась и понизила голос. — Альбус — Он собирает армию для атаки на Хогвартс!
Дамблдор попытался сделать вид что он серьезен, но не смог и рассмеялся своим искристым, звонким, совсем не старческим смехом. Великому волшебнику аккомпанировал феникс Фоукс, чье курлыканье поразительно напоминало заливистый смех.