Не искушай меня
Шрифт:
– Мне всё равно.
– Зоя!
Она снова попыталась вырваться.
Продолжая удерживать её руку, Марчмонт просунул свою другую руку ей под плечо и заставил выпрямиться. Зоя продолжала сопротивляться, извиваясь, рассыпая перья и сверкая бриллиантами.
– Перестань, чёрт тебя побери!
– Нет, нет, нет.
Он втащил девушку себе на колени и удерживал там, обхватив руками. Её тиара соскользнула набок. Перья щекотали ему щёку, и она не переставая, извивалась.
Его мужские части не видели различия между сопротивляющимся и приглашающим ёрзанием. Они пришли в готовность,
Герцог терялся в облаке атласа, кружева, тюля и запаха Зои, её тепла.
– Если ты не остановишься, – сказал он, – я брошу тебя на пол и придавлю ногами.
Зоя вытянула руки и зажала в кулаки его волосы. Она приблизила своё лицо к нему.
– Собственник, – проговорила она. – Слово, которое ты искал – «собственник».
Люсьен не слышал, что девушка говорила. Дух захватывало от близости её губ, и повсюду пахло нею, в облаке атласа, кружев, тюля и женственности. Облако волнами окружало его. Рука Марчмонта легко двинулась к затылку Зои, обхватила её голову, и он её поцеловал.
Глава 11
Зоя знала, чего он хочет. Знала с той минуты, как вышла на верхнюю площадку лестницы и уловила первоначальное потрясение на лице Марчмонта, до того как он успел его скрыть.
Лжец, лжец, лжец, думала она.
Люсьен обманывал на словах и прятал глаза, но его поцелуй не лгал. Он был пылким и страстным.
Не лгало и тело герцога. Зоя ощущала его жар и возбуждение своим бедром, пока сопротивлялась у него на коленях. Она всё ещё боролась с ним, хотя и знала, что ей никогда не освободиться. Она извивалась в больших руках, обтянутых перчатками, сжимающими её талию, потому что нуждалась в этом. Она сопротивлялась ради самого удовольствия, ради жара и бурных ощущений, проносившихся у неё в крови. Ради этого трепета. Ради возбуждения.
Её обучали быть уступчивой, но Марчмонту она не поддастся. Герцогу придётся признаться в своём желании и побороться за него.
Зоя отвернулась в сторону, разрывая поцелуй, и его руки крепче сжались у неё на талии. Она покрутилась туда-сюда, но он не отпускал.
Люсьен поцеловал её шею и плечо, сдвинул рукав платья губами и поцеловал обнажившееся место. Он поднял голову, и Зоя подумала, что он сдаётся, что его совесть или честь, или одна из других ужасных вещей одержали победу над ним, но Марчмонт глубоко вдохнул, и она поняла, что он упивается ею, так же, как и она им.
Чем дольше девушка сопротивлялась, тем теплее становилось внутри закрытой кареты. Краем глаза, пока она отказывалась уступить и пыталась отворачиваться, Зоя увидела, как его золотоволосая голова склонилась, и у неё прервалось дыхание, когда его губы прикоснулись к верхней части её груди. Обручи кринолина согнулись, зажатые между ними, и большая рука в перчатке скользнула к её колену.
Губы Люсьена были у неё на груди, его язык нырял под кружево, окаймлявшее вырез корсажа. Его волосы задевали её подбородок, и вокруг повсюду витал его запах, от которого не было спасения: чистоты и крахмала шейного платка, аромат мыла, и поверх всего запах его кожи, и в сочетании всех этих вещей – запах, которому в мире нет ничего подобного.
Это сочетание было роковым
Зоя слегка повернулась к нему и ударила по плечам, в этот момент его ладонь поднялась выше, смыкаясь у неё на груди, и она тяжело задышала. Шок и удовольствие пронзили её, отозвавшись в местечке между ног.
Люсьен развернул её лицом к себе, и Зоя больше не могла заставить себя бить его по плечам. Её руки обвились вокруг его шеи, и когда он губами нашёл её губы, она возвратила поцелуй.
11
Кисмет (араб.) – рок, судьба, фатум.
То был поцелуй, к которому она стремилась. То были ласки, которых она жаждала. То были жар и возбуждение, которые только он мог вызвать в ней.
Марчмонт на мгновение забылся с ней, подбросил вверх и закружил в воздухе, и она всем своим существом воспарила от счастья и триумфа.
О, и от любви.
Он снова поставил её на ноги, медленно, неохотно, и она, молча, уступила, поскольку выбора у неё не было.
Она не хотела, чтобы он ставил её на ноги.
Она хотела, чтобы он прижал её к стене и взял, здесь и сейчас.
Сейчас, за его спиной Зоя стаскивала перчатки, не беспокоясь о браслетах. Один из них упал, а второй остался на обнажённом запястье. Она скользнула голыми руками в волосы Люсьена и удерживала его, в то время как поцелуй переходил из жаждущего в страстный и мысли растворялись в ощущениях.
Девушка почувствовала, как Марчмонт шевельнулся, тоже стаскивая перчатки и не разрывая поцелуя, и на этот раз она изогнулась ему навстречу. Но им мешали обручи кринолина. Она потянула за край платья, но Люсьен оттолкнул её руку в сторону, и его голая рука оказалась на её колене, двигаясь вверх под сорочкой, скользнув по чулку к подвязке и выше, к коже. Стремительный наплыв удовольствия был так прекрасен, что Зое показалось, будто она проваливается на дно мира.
Ладонь Марчмонта поднялась выше.
– Без панталон, – произнёс он, и это больше походило на стон, чем на слова. – О, Зоя.
– Быть пристойной снаружи и порочной внутри, – прошептала она.
– О, Зоя.
Карета снова рванулась, и она едва не упала у него с колен, но рука герцога удержала её. А другая его рука по-прежнему находилась под Зоиными юбками, всё ещё на её коже, поднимаясь с мучительной медлительностью.
Она зарылась лицом в его шейный платок.
Люсьен обхватил ладонью её Дворец Удовольствия, и Зоя вскрикнула раз и затем другой, когда он прикоснулся к ней.
Ей хотелось кричать, «давай, давай».
Зоя была готова так, как никогда не представляла, что может быть готовой. Она потянулась вниз и положила руку на клапан бриджей Марчмонта, туда, где из-под ткани выпирало его мужское достоинство. Девушка нашла пуговицы и расстегнула их, быстро, нетерпеливо. Затем она нашла его мужскую гордость, и обхватила рукой орудие наслаждения. Совершенно не похоже на Карима.
– Зоя.
Она провела рукой сверху донизу по всей его длине.