Не кричите в тёмном лесу
Шрифт:
– Постараюсь, – оживился он, явно приободренный поставленной задачей.
Отправила Анына восвояси я еще где-то через час, после очередного визита лаборанта. Вместе с тележкой выпустила через грузовой шлюз и вернулась в рубку,думать.
За время оживлённой беседы с колоритным уборщиком словарь гавии обогатился уймой новых слов, почти не было уже необходимости что-то переспрашивать и уточнять. Помимо этого я расширила свои понятия об окружающем мире и только утвердилась во мнении, что уходить отсюда надо как можно быстрее.
Новую планету, пригодную для жизни, шаты искали не от хорошей жизни. Отгремевшая ядерная война, скудеющие запасы полезных ископаемых, нехватка продовольствия; не просто грань, а уже в полном смысле экологическая катастрофа.
Да, их было жалкo. В конце концов, как показывает практика, моральные уроды вроде того же Кра составляют отнюдь не всё население этого мира. Но я также понимала, что вдвоём с Юрой мы тут ровным счётом ничего не изменим, только сами сгинем. При всём сострадании к аборигенам, мне было не настолько их жалко, чтобы умирать за них,тем более умирать бессмысленно. Вот если большое начальствo, которому мы непременно доложим об удручающем положении братьев по разуму, решит вмешаться и как-то помочь – это действительно может принести пользу. Потому что помощь будут оказывать умные люди, точно знающие, что делают, а не два геонавта.
Но для этого нужно как минимум добраться до оного начальства.
– Глист,ты тут?
– поинтересовалась я.
– Да, – с готовностью отозвался такой же возмутительно бодрый, как и раньше, рыш.
Ну да, в самом деле, куда он денется?
– Почему вы не договорились с этими шатами по-человечески? Ну, то есть не пытались поговорить с ними, объяснить, предложить помощь.
– После предварительного изучения цивилизация была признана агрессивной, склонной к деструктивной деятельности. Было принято решение о продолжении дальнейшего стороннего наблюдения без любого вмешательства. Вскоре после этого шаты атаковали наблюдательную группу.
– Всё понятно, - тяжело вздохнула я.
– А зачем вы их воровали?
– Изучали, как и вас. Но мы почти всех возвращали!
Отвлекаясь от печальных раздумий о судьбе целой цивилизации, загнавшей себя в такую дыру, я попыталась заняться полезным делом и ещё раз связаться с землянином.
Несмотря на подозрение, что напарник моей деятельности не одобрит и вообще будет ругаться на рискованные шаги с вербовкой подозрительного шата, я отогнала трусливую мысль не рассказывать ему новости до окончательного прояснения ситуации. Юра, конечно, силён, собран, рассудителен и вообще настоящий мужчина, всегда готовый прикрыть собой слабую женщину, но раз уж он крепко вляпался – придётся принять любую помощь. В том числе от этой самой женщины. В конце концов, напарники мы или нет?!
Землянина после оказания медицинской помощи на некоторое время оставили в покое. Кoмнатушка была не намного больше предыдущей, её тоже зaливал холодный резкий свет, к счастью, не пульсирующий. Ещё в ней присутствовала койка, а на той – подушка и одеяло вполне узнаваемого вида,и при желании пациент вполне мог бы спрятать голову под эту самую подушку и укрыться от света.
На этот раз мне повезло, Юрий просто притворялся обморочным и на моё присутствие отреагировал сразу, приятно удивив и даже немного ошарашив сопутствующими эмоциями. Точнее, не столько ими, сколько их глубиной. В первый момент меня вовсе оглушило: чужая радость смешалась с моим собственным облегчением и вылилась в неожиданно бурную эйфорию.
Взяли мы себя в руки одновременно и довольно быстро, кажется, одинаково озадаченные и даже смущённые таким резонансом. ба постарались сразу переключиться на рабочий лад, и это даже получилось бы, но эмоции никуда не делись. Яркие, чистые, они мешали деловому «разговору», вносили разлад и подталкивали ко всевозможным глупостям. Далеко не сразу я поняла, что происходит и почему, а когда сообразила... В общем, разговор получился долгим, но ни меня, ни напарника это не расстроило,и никто из нас не пожелал возвращаться назад, к прежней манере.
Похоже, наконец случилось то, о чём говорила Ику: пилот всё-таки решил мне довериться окончательно и бесповоротно. Почти за год без напарника я совершенно отвыкла от этого ощущения – когда рядом человек настолько близкий, что кажется частью тебя самого. Кроме того, Вадари я знала с самого детства и без этого неплохо её понимала, могла предсказать её реакцию и узнавала её эмоции, они никогда не становились новостью. Землянин же...
Его беспокойство, вызванное моими действиями, неожиданностью не стало, равно как и удивление по поводу результатов опроса, и адресованное местным сочувствие, и грусть узнавания – кажется, он действительно помнил моменты из истории человечества, когда наши предки оказывались в подобной ситуации.
А вот общее отношение напарника ко мне удивило. Большое,тёплое, какое-то удивительно уютное чувство. но окутывало со всех сторон и заставляло чувствовать себя без малого всемогущей. Нежность, забота, опека, желание быть рядом, поддержка...
Когда я вернулась в реальность, еще долго сидела, неподвижно таращась в пространство и бездумно улыбаясь.
Странно на меня влияет общение с этим человеком. Мне доводилось влюбляться,доводилось влюбляться внезапно, едва ли не с первого взгляда. Но никогда в жизни это чувство не вызывало такого глубокого,искреннего и неожиданно приятного смущения.
Да не только смущения, все ощущения были очень странные, неуместные и оттого почему-то ещё более приятные. Шансов на спасение по–прежнему немного, мы фактически вдвоём против целого мира, Юра ещё и заперт в крошечной клетке глубоко под землёй – а я сижу в кресле и глупо улыбаюсь, потому что мне непередаваемо, восхитительно хорошо. И никакие проблемы сейчас не могли поколебать это эйфорическое состояние.
На язык просилось одно простое слово для описания всех этих эмоций скопом, но произнести его я почему-то опасалась, даже думать об этом было страшновато. Не в тех мы обстоятельствах, чтобы отвлекаться на чувства, а это, похоже, уже не влюблённость, а нечто куда более серьёзное.
Глава 6.Тень
Юрий Сорока
Я так и не oпределился, стоит ли ругать Лунарию за её авантюру или, напротив, хвалить. Она действительно добыла очень ценные сведения, которые помогали сориентироваться в окружающем мире, и даже, похоже, завербовала помощника. Но риск, на который напарница пошла в прoцессе и на который ей еще предстояло пойти, мне категорически не нравился.
Впрочем, сердился я больше на себя самого – за то, что женщине приходилось прилагать усилия к нашему спасению. Чувствовал себя виноватым и потому злился.