Не кровный Брат
Шрифт:
Я опустила глаза. Вроде бы всё это в прошлом, пережила, но всё равно больно вспоминать.
— Собиралась.
Кирилл застыл на месте, будто его под дых треснули.
— Собиралась?
— Да, — какая же горечь внутри разлилась, не передать словами. — Просто сказать не успела…
— Но почему ты так ответила мне тогда? Лиза, почему? — схватил он меня за плечи.
Я чувствовала его боль. Она такая же огромная, как океан. Такая же огромная, как моя собственная.
— Это была защитная реакция. У меня был шок. От той фразы, что ты мне сказал раньше: я больше не могу сдерживаться. Я тоже всё помню, Кирилл.
— Блин… — с неподдельным сожалением чертыхнулся парень — Я не это имел ввиду. Я просто хотел тебя спровоцировать на то, чтобы ты поняла, как мне плохо без тебя, собрала свои вещи и приехала ко мне.
— Значит, ты выбрал не те слова! — начала снова закипать я. — Я услышала именно так: "Мне надо трахаться, я скоро сорвусь! Ты это будешь, или какая другая — не так важно".
— Нет. Я сказал, что мне надо трахаться, и я уже на грани, но я тебя люблю и жду сижу как верный пёс, а ты меня мучаешь и не едешь. Вот что я имел ввиду.
У меня просто разрыв сознания какой-то случился. Я помолчала с пол минуты с открытым ртом, хватая воздух, будто рыба.
— Но сказал ты не так! Ты мне сделал больно. Это почти как измена прозвучало.
— А ты мне потом ответила таким тоном, что я подумал, будто уже реально задолбал тебя и сам дал повод расстаться. Как будто ты этого и ждала — повода отвязаться от меня. Я понимаю, какой я. Тебе бывало со мной тяжело. И поэтому ты так легко согласилась оставить меня. И до сей поры я был убеждён в этом, пока папа мне не рассказал, что было с тобой после разрыва.
Я покосилась на него. Он всё-всё знает, что ли?
— Да, Лиза. Я знаю и про истерики, и про депрессию, про таблетки, что ты не могла рисовать. Кстати, где длинные волосы? Почему они короткие? Ты чё, их отрезала?
Он протянул руку и перекинул мои локоны на плечо. Волосы действительно были короче, чем были во время наших отношений.
— Да. Отрезала. Тебе назло. Под самые уши обкорнала.
— Не делай больше так. Пусть растут. Они не виноваты.
Не знала даже, что сказать. Никто никогда меня не просил о таком. Как только заметил? Не настолько уж они и короткие всё же, за пять-то лет.
Он придвинулся ближе и обнял за шею, прижимая к себе. В нос ударил его запах, будто он пах резкими духами, которые пьянили мозги и лишали воли. Я не стала сопротивляться. Уткнулась в его плечо и вдыхала, вдыхала…
— Прости, малышка, — голос Кира дрожал, выдавая его сожаление и раскаяние. — Мне искренне жаль, что мы оба так ошиблись. Нам обоим пришлось пережить многое. Мне тоже было плохо, Лиз. Я плакал даже. В туалете училища.
Я отпрянула от него и заглянула в глаза. Не врёт, что ли? Кирилл умеет…плакать? Не то, чтобы это как-то недостойно, я не из тех, что считает стыдными эмоции. Раз слёзы нам даны на что-то, то почему одним можно плакать, а другим — нет? Просто это крайне удивительно.
— Что? — пожал он плечами на мой немой вопрос. — Ну не прям рыдал, конечно, как ты. Но глаза были мокрые, а на душе раны рваные.
Я покачала с досадой головой.
— Если бы ты знал, как отчаянно я тебе пыталась дозвониться. Но ты не оставил мне такой возможности, засунув меня везде в блок. Мне больно даже просто вспоминать об этом.
Меня опять начали разбирать рыдания, руки затряслись.
— Я тебе тоже хотел позвонить. Через неделю. Но теперь в блоке уже сидел я.
Подняла на него голову. Господи, как же всё сложилось против нас! Неужели такое возможно в жизни?
— Ну да. Я психанула дней через пять, и тоже везде позаблокировала тебя… Блин.
— А потом я опять разозлился и передумал звонить.
— Я тебе звонила с других номеров, но ты никогда не отвечал.
— Да, я был зол. А потом ты перестала звонить…
— Как же я тебя искала… — слёзы снова потекли сами собой. — Как искала! Но почему ты не приехал на каникулы домой? Мы могли бы поговорить ещё тогда. Я так тебя ждала. Так ждала! Не один месяц, и даже не один год.
— Я был уверен, что не нужен тебе. И не приехал я потому, что мне просто было больно тебя видеть. Я не знал, что ты так ждала. Просто не знал. Мне сегодня папа рассказал, как всё было…
Мои краны свинтило. У меня случилась истерика. Спустя столько лет опять, и опять из-за Кирилла… Я билась в его руках, кричала, даже кажется царапала его, словно взбешённая кошка.
Сколько времени мы потеряли из-за того, что просто не услышали друг друга, просто не поняли. Просто НЕ ЗНАЛИ. Одна фраза — и мир рухнул у обоих, словно карточный домик. Слова одни и те же, но мы поняли их каждый по своему. Возможно, если бы Кирилл сказал мне так же сейчас — я бы поняла его посыл так, как он его и закладывал. Сейчас же я поняла. А тогда нет. Тогда я услышала лишь слова об измене. И в шоке ответила и погорячилась. А назад вернуть уже ничего не смогла… Сколько случайностей, разрушивших наши с ним жизни.
Когда я успокоилась почти, и тихонько хлюпала носом, лёжа на его плече, он сказал:
— Я тогда скитался. Автостопом ездил в попытках забыться. Как бродяга. Все мои вещи и привычные занятия причиняли боль. Я не знал, куда себя деть. Ты проникла во все уголки моей жизни, вшилась в шкуру как чип. Куда бы я не пошёл, ты шла со мной. Покататься на байке — так и ты со мной каталась, и я вспоминал тебя, сидящей сзади и жмущейся к моей спине. Уйти в горы — и там ты была со мной. И так во всём. Постепенно меня стало отпускать, и я решил, что смогу и без тебя. Однако, судьба, видимо, решила за нас иначе, притащив меня сюда за шиворот. Хватит мучить друг друга. Скажи мне, ты можешь простить и начать всё сначала?
— Не знаю, Кирилл. Я не могу переварить пока всё это.
— Ты любишь меня, Гуффи?
— Да. Люблю.
Он снова притянул меня к себе.
— И я тебя люблю, малявка. Как же я тебя люблю… А значит, мы всё с тобой простим друг другу и преодолеем. Я дам тебе время. До завтра.
— А что будет завтра?
— Узнаешь.
70
Кирилл.
Время для разговоров закончилось.
Подхватил её под ягодицы и усадил на колени лицом к себе. Обхватил скулы, которые мне снились столько ночей и поцеловал любимые губы. Накатила дикая страсть. Того, что было вчера мне крайне мало, лишь раздразнился. Но нежности сегодня хотелось больше. Хотелось искупить вчерашнюю боль, что нанёс ей. Понимал всё прекрасно, и всё равно был груб. Как только Лиза меня прощает за всё это?