(Не) курортный роман
Шрифт:
– Конечно. Давайте выйдем на террасу.
Поднявшись на третий этаж, Агата проводила меня до той самой террасы, про которую говорил Руслан. Вид отсюда открывался космический. Море до самого горизонта, и закатное небо, окрашенное во множество цветов: от оранжевого до фиолетового.
Будь я в состоянии, пустила бы скупую слезу восхищения. Редко удается урвать такие “краски”. Особенно жителям мегаполисов. Но меня крутило, вертело и колотило изнутри. Поэтому уже одно то, что я была способна стоять на ногах, было хорошо.
Часто-часто хватая носом воздух, я пыталась
– Так получше? Может, воды? – не желала оставить меня в покое Агата.
– Нет. Спасибо. Все нормально. Я останусь здесь и дождусь Руслана.
– Я оставлю вам ключи, если позволите? Не буду ждать приезда вашего мужчины, у меня впереди еще организация двух свиданий. Дел невпроворот. Но только, конечно, если вы себя сносно чувствуете? Иначе…
– Да, – киваю, перебивая. – Все хорошо. Вы можете ехать.
Девушка выкладывает на столик связку ключей и улыбается неуверенно:
– Если вдруг какие-то проблемы, ваш молодой человек знает, куда звонить. Я на связи двадцать четыре на семь. А так этот дом на сегодняшнюю ночь ваш. Никто вас не потревожит. Приятного вечера, Стефания!
– Спасибо. И вам всего хорошего, Агата.
Девушка еще пару раз оглядела меня с ног до головы. Видимо, удостоверившись, что я на своих двоих стою крепко и в обморок падать не планирую, кивнула и ушла. Через пару минут я услышала скрип шин по асфальту. Похоже, ее машина была припаркована где-то за особняком, поэтому я ее по приезде не заметила.
Оставшись в тишине и одиночестве, я обняла плечи руками и прошлась вдоль длинной террасы. В голове всплыло утреннее, брошенное Нагорным:
“Как ты это делаешь? Каждый раз снова и снова умудряешься к херам вычеркнуть из своей головы все хорошее, связанное со мной, Ростовцева! Как будто у тебя каждый раз, стоит мне только приблизиться, что-то снова коротит и обнуляется”.
Он прав. Каждый раз, как только между нами случается сближение – я первая даю заднюю. Сережа делает шаг вперед – я делаю шаг назад. Да, отговариваясь тем, что защищаю себя и свое сердце. Но это я сбежала в то утро два года назад. Я, каждый раз, как рука тянулась все эти два года к телефону, чтобы ему позвонить – тут же уверяла себя, что ему это не нужно. Он мне ромашку – я ему десятки колкостей. Он мне правду, глядя прямо в глаза – я ему истерику и закрытые двери. Он меня тащит пьяную в номер – я…
Я балда.
Меряя шагами пространство у красиво сервированного столика, который я замечаю только сейчас, и почесывая кончик носа, чувствую, как мое терпение медленно сходит на нет. Я не могу больше ждать Руслана. Я уже хватаюсь за телефон, когда снова слышу шум шин на подъездной дорожке к особняку. Наконец-то!
Хватая ключи со столика, активно перебираю ногами ступеньки, сбегая вниз. Вылетаю на крыльцо со словами:
– Меня надо срочно вернуть в отель! – запинаюсь и чуть не падаю, пробороздив носом ступеньки. Из машины, припаркованной у фонтана, выходит не Руслан.
Мои колени подгибаются, приходится сильнее ухватиться за ручку двери, чтобы устоять. Желудок ухает куда-то в пятки. Дружно, за ручку, вместе с сердцем и мозгом.
Это свидание не Варламов устроил!
– Сережа? – и как-то голос сразу начинает предательски хрипеть и дрожать, и сердце биться все так же быстро, но по-особенному глубоко и гулко. А “климат-контроль” в теле ломается окончательно. Меня бросает в жар от стыда и неловкости. Щеки заливает румянец. Зато по спине пробегает колючий холодок, обжигая. Все рецепторы взбесились.
Нагорный поднимает взгляд.
Я делаю шаг.
Сережа закрывает дверь, видимо, арендованной машины.
Я делаю второй.
Парень по-мужски грациозно огибает капот седана.
Я…
Срываюсь с места. Слушая, как бешено стучит в ушах кровь! Только чудом не рухнув на своих каблуках, перескакиваю все пять ступенек крыльца и подлетаю к Сереже. Слышу только его обеспокоенное:
– Карамелька, – как мой рот затыкает все его дальнейшие слова и звуки.
Я делаю то, что на самом деле уже хотел сделать очень и очень давно! Обхватываю ладонями любимые щетинистые щеки и целую Нагорного. Сама. Первая! Дурея и сходя с ума от вкуса и ощущений. Впиваюсь, врезаюсь, прижимаюсь своими губами к его губам, прильнув, что есть сил к широкой груди парня!
Целую до жжения в легких и жажды.
Целую, чувствуя, как буквально на грани взрыва колотится его сердце. В унисон с моим. Как крепко его руки обнимают меня, поддерживая. И как яростно и жадно он отвечает на мой поцелуй!
Когда кислорода начинает не хватать, я отстраняюсь. Зажмурившись на мгновение от сладкого удовольствия, щекочу своим носом его нос. Выдыхаю, только сейчас понимая, что повисла на шее Нагорного. Мои ноги, оторванные от земли, болтаются в воздухе.
Я тихо смеюсь, а Сережа улыбается. Держит так легко, будто во мне не пятьдесят килограммов, а пять. Шепчет хрипло:
– Просто, чтобы ты знала, Ростовцева.
– М-м? – срываю еще один легкий “чмок” с его губ и поднимаю взгляд.
– Ты нужна была мне и пять лет назад. И два года. И сейчас, Стеф.
– Ч-что это значит?
– Это значит, что я – дурак. Потому что не сказал тебе этого сразу. Но я искренне верил, что ты все понимаешь и без слов, а твое поведение – это желание проверить мои чувства на прочность. Олень, правда?
– Чувства? – сиплю я, а сердце сжимается.
– Я люблю тебя, Карамелька. Сильно. Вот только пока не пойму, безответно или у меня все-таки есть хоть маленький шанс на взаимность…
Клянусь, я бы меньше удивилась в этот момент десятибальному землетрясению и нашествию инопланетян. В моих ушах встал серый шум, в глазах пелена из слез, а сердце… оно сжалось до немоты. Ответное – я люблю тебя – застряло где-то между мозгом и языком. Зато губы задрожали в черт его знает какой по счету за последние сутки молчаливой истерике. И все, что удалось продрать сквозь ком в горле, это хриплый смешок и самокритичное:
– Хороша принцесса. Такой и правда, наверное, часто хочется откусить голову, да?