Не Квадра
Шрифт:
– А ты без мысли назови, – посоветовал Дан. – Еще один любитель обобщать на мою голову.
Ивин снова улыбнулся, но ничего говорить не стал и другом называть тоже не стал, с мыслью или без.
А радостно. Все-таки – радостно, что хотя бы одного удалось оживить, Может, со временем и Вин, юный эльф, прошедший через все круги ада, переживший столько, сколько иному старику – тоже эльфу! – даже не придумать. Дан боялся даже задумываться о том, что довелось испытать Вину. Эльф в двадцать с небольшим – сущий мальчик. Как человек в двенадцать, наверное. Природа распоряжается очень странно: давая эльфам долгую жизнь, она обсуловливает это долгим взрослением, но давая вампирам жизнь почти бесконечную, почему-то не заставляет их в девяносто лет быть подростками. У вампиров скорее наоборот: они психологически становятся
То, что знал об их жизни Дан, уже пугало, а ведь эльфы, наверное, и сотой доли не рассказали. Не потому что щадили ранимую душу Дана. Не вспомнили. Привыкли к обыденности унижения и боли. Испробовать новые пытки, устроить охоту, использовать юношу вместо тренажера при фехтовании, отдавать его на ночку – или на десять минут – на потеху Люму или десяткам других.
Лишить меча, лишить любого дела и бдительно следить, чтоб был здоров и благоденствовал и помер лет через тридцать дряхлой развалиной, глядя на свежие физиономии не только эльфов, но и Дана. Выбить из равнодушного равновесия. Заставить…
Заставить страдать. И посильнее.
* * *
Вин действительно всерьез принял приказ Дана и старательно поправлялся. Его отчаянно смущала забота. Или удивляла. Наверное, Фрика, проверив, как действует на эльфов новая пытка, просто велела перевязать – в лучшем случае, и забывала. Конечно, заложники наверняка заботились друг о друге, но уж точно вряд ли при них неотлучно был кто-то, а Вина обеспечили заботливой сиделкой. Дан и Аль заходили регулярно, и Вин, с одной стороны, и вправду удивлялся, а с другой – осторожно, опасливо радовался.
Что чувствовал сам Дан… Ну, он был бы очень благодарен тому, кто рассказал бы поподробнее. Он не понимал. Аль улыбался и не говорил, впрочем, Дан к нему и не приставал. Самому бы стоило разобраться. Пусть и не получалось.
Нирут смотался куда-то, не забыв отдать распоряжений насчет Люма, и тот сломался как-то подозрительно быстро: Дан нередко ловил на себе его ненавидящий взгляд. И никакого тебе привычного равнодушия. Ярость и ненависть, не имеющие выхода. Кидаться на Дана с голыми руками? Не такой же он идиот, без оружия Дан бы с ним справился и в очень-очень давние времена. Месяца не прошло – и Люм уже спекся. Дан отвечал ему сладенькой улыбочкой, и, глядя не него, остальные тоже взяли ее на вооружение. Даже Ивин, и вот это Дана обрадовало как нельзя больше. За Люмом следили очень бдительно, да и Нирут, должно быть, красиво разъяснил, что будет, если он рискнет нарушить запрет, а властитель порой выражался очень образно и убедительно, не хочешь, а поверишь. И понятно, что о смерти речь не шла. Наоборот. Ну, например, Нируту ничего не стоило сделать из Люма парализованного. То есть при полном здоровье он бы просто шевельнуться не сумел и попросту превратился бы в чистый разум: все понимаешь, но сделать не можешь вообще ничего. Абсолютно. А с разумом у него было средне. Кому-то, вероятно, хватило бы компании самого себя, но Люм был персоной весьма неприятной и неинтересной, даже ему с собой было бы скучно.
И все. Можно его выкинуть из головы.
Не в нем дело. Совсем не в нем. И вообще неизвестно в чем.
Отношение к эльфам, вампиру и демону стало другим. Вовсе не тем, что Дан чувствовал по отношению к Квадре или не-Квадре. Уже не просто симпатия. Потребность. Дану позарез необходимо было общество новых членов… чего? Всех пересчитать, так октет какой-то получается. Двойная Квадра. Дубль? Черт-те что. При этом он не воспринимал этот дубль так же, как основу, не было этой непонятной близости, не было ощущения единого целого даже во время боя. Но что-то – было.
Вина выводили на свежий воздух, поддерживая под локотки, и усаживали в удобное кресло. Он наблюдал за тренировками, греясь на солнышке… а не очень далеко от него выполнял приказ властителя Люм, бледнея и краснея от бессильной ярости. Смотри, смотри, любуйся, тебе никогда не светит танец с мечом. Никогда. Такое неуютное слово, верно? Неудивительно будет, если Нируту придет в голову заставить Люма прислуживать Вину…
А почему – Нируту? Отложенная месть,
Вин, правда, предварительно на Дана удивленно глянул, но безропотно покорился. Даже сок не торопился пить. И Люм так и торчал рядом, не отваживаясь хотя бы на травку присесть. Люм, никогда ничего и никого не боявшийся. Ну патология у человека такая – отсутствие чувства страха. Он и Фрику не боялся, и Нирута, и вообще кого-то, просто был осторожным и разумным до тошноты. Наверное, Нирут был крайнеубедителен.
Таул откровенно потешался. Он вообще потешался над всем и всеми, в том числе и над Первым, что Первого столь же откровенно радовало. Никакого пиетета. Вместо него на это обижался Лиар и нередко с вампиром ссорился. Совершенно по-детски.
Дан сел на траву, привалившись плечом к креслу Вина, положил рядом катану – так, чтоб Люм ее видел, и залюбовался тренировкой. Красиво. Себя он со стороны, конечно, не видел, видеозаписей тут не изобрели и вроде не собирались, но сильно предполагал, что выглядит беременной коровой на коньках рядом с этими… этими… нет слов. Ему не доводилось наблюдать за Гаем и Алем, потому что в те времена он носился и скакал козлом вместе с ними. Наверное, это было столь же красиво. Прекрасно. Завораживающе. Они летали– демон, эльф и вампир. Вились по воздуху серебряные волосы Алира, сияла под солнцем неопределимо-золотая шевелюра Лиара, неуловимо для глаз мелькал Таул. Выглядел этот последний как киллер или ниндзя, зато теперь солнце было не страшно для него даже при потере шляпы: по Дановой рекомендации ему соорудили маску наподобие лыжной, а отверстие для глаз было затянуто тканью, отражавшей солнечные лучи. В глаза противнику. Зрелище было – ух.
– Может, именно за это люди недолюбливают иные расы, – тихо предположил Вин. – Наверное, вам неприятно сознавать, что другие могут быть быстрее и сильнее, жить намного дольше… Мне этого не понять.
– Ну еще бы, – усмехнулся Дан.
– Нет. Ты не понял. Вампиры быстрее и сильнее эльфов. И живут гораздо дольше.
– И эльфы не любят вампиров, – продолжил Дан, – хотя вампиры вас не едят, а вампиры не любят эльфов, и не потому, что вы невкусные.
– Не любим, – согласился Вин с виноватой улыбкой, словно именно он ввел в ход эту нелюбовью – Но не стремимся уничтожить. Не стремимся доказать, что лучше. Просто избегаем контактов, вот и все. То же самое и с другими расами. Ну хорошо – вампиры. И правда, неприятно осознавать, что ты для кого-то – тарелка супа. Ну хорошо – эльфы, мы, в общем, в прежние времена были достаточно воинственны и часто кидались в драку… в смысле войны между людьми и эльфами случались нередко. Но вот демоны… Ты же видишь, какие они. За что их убивать? За то, что красивы безмерно? За то, что могут лишить человека разума? Ну так ведь не только человека, над эльфами они так же властны, и над вампирами. И само убийство не имеет смысла. Но об этом вы даже не знаете.
– Подробнее, – попросил Дан, покосившись на Люма. Тот так стиснул зубы, что лицо просто закаменело. Переломает еще… и будет одну кашку есть.
– Вам удалось вдвое уменьшить число эльфов, – послушно объяснил Вин. – В Темные века стало намного меньше вампиров. Но число демонов всегда одно и то же. Демон может родиться, только если другой уступил ему место. Когда погибла Лара, родилась другая девочка. Когда сгорел отец Лиара, родился другой мальчик. Видишь, даже ты не знал. А поступить так, как с нами, невозможно, они не живут компактно.