Не люби меня

Джокер Ольга

Жаров уходит в ванную комнату и возвращается с рулоном салфеток. Протягивает их мне и бегло осматривает съехавшие бретели ночной сорочки и сдвинутые в сторону трусики. Я краснею от смущения, вытираю живот и руки и тут же поправляю одежду. Сердце глухо бьётся в грудной клетке, во рту пересыхает. Мне срочно нужно выйти в ванную комнату, чтобы перевести дыхание и успокоиться.

— Вино твоей тётки действительно здорово вышибает мозги, — произношу первое, что приходит в голову.

Яр согласно кивает, становится серьезным и собранным. У меня срабатывает защитная реакция, потому что я не знаю, как вести

себя дальше. А ещё я не хочу, чтобы Жаров «приземлил» меня первым. Надеюсь, мне тоже удается держать лицо, хотя, клянусь, это очень и очень непросто.

— Нужна помощь? — спрашивает Яр, глядя на мои жалкие попытки быстро встать с постели.

В области травмированной ноги резко простреливает от боли. Я неприятно кривлюсь и вновь падаю на подушку. Втягиваю воздух сквозь зубы. Ненавижу себя в моменты абсолютной беспомощности и неуклюжести. Почему именно сейчас? Чтобы в очередной раз напомнить Жарову, что взял себе в жёны калеку?

— Это лишнее, — мотаю головой. — Со мной всё в порядке. Справлюсь.

Предпринимаю ещё одну попытку подняться. На этот раз более успешную. Иду в сторону ванной комнаты и закрываюсь на щеколду, ощущая, как покалывает в области лопаток от долгого и пристального взгляда Ярослава.

Я с лёгкой улыбкой смотрю на себя в зеркало. Касаюсь припухших от поцелуев губ и покрасневшей кожи на шее. Недавно заметила одну особенность — даже если Яр побреет лицо рано-утром, то к вечеру у него уже пробивается щетина. Поэтому, когда он целовал меня — то сильно кололся, но в целом мне было безумно приятно всё, что он делал.

Умыв лицо ледяной водой, снимаю ночную сорочку. Осматриваю себя со всех сторон. Бог наградил меня узкими бёдрами и маленькой грудью. Своей фигурой я никогда не была довольна, а сейчас, когда живу с мужчиной, которому хочу понравиться — и подавно.

Но тем не менее, Ярослав был до чёртиков возбуждён, и он хотел меня. Хватило нескольких касаний и движений рукой для того, чтобы Жаров кончил прямо на меня. Его семени было так много, что для того, чтобы вытереться, я использовала половину рулона салфеток. Означает ли это, что у Яра давно не было интимной близости? Что, если за эти несколько недель совместной жизни у него на самом деле никого не было? И могли бы мы зайти дальше, если бы я сказала, что давно не девственница? В голове рой вопросов и пока ни одного ответа.

Я принимаю душ и, обмотавшись полотенцем, возвращаюсь в спальню. Ожидаемо, что Жарова здесь уже нет. Наверное, это к лучшему. Почему-то чувствую, что не услышала бы от него ничего хорошего. Этот сумбурный и неожиданный вечер мне хочется закончить именно на такой чудесной ноте.

Засыпаю я быстро, счастливая вопреки всему. Перед этим не раз прокручиваю в голове сцены нашей близости. Взгляды, резкие движения. Похоть сочилась по венам и напрочь отбивала недавно озвученные принципы. Как будет дальше? Какими станут наши отношения? Об этом я обязательно подумаю, но завтра.

Просыпаюсь я от настойчивого звонка мобильного телефона, когда солнце ярко освещает мою комнату. На экране номер мамы. С момента свадьбы мы созванивались всего пару раз. Зачастую она занята хозяйством и мужем, я стараюсь лишний раз её не тревожить, хотя безумно по ней скучаю.

Каждый новый мужчина матери всегда воспринимался мною в штыки. Особенно в детстве. Потому

что это так или иначе означало, что мне станет не хватать её внимания. Это было эгоистично, где-то по-детски обидно.

С родным отцом после развода родителей мы не общались. Он переехал, женился и обзавёлся тремя детишками. Вначале звонил нам с братом по праздникам, а после стал делать это всё реже и реже. К моим двенадцати годам наша связь прервалась, но нужно отдать отцу должное — алименты он исправно платил до исполнения восемнадцатилетия. Самым близким человеком всё это время для меня оставалась мама.

— Привет!

Я снимаю телефонную трубку и довольно потягиваюсь в постели, которая всё ещё пахнет Яром. Это как очередное доказательство того, что его присутствие не было сном.

— Сонь, ты спишь, что ли? — возмущается мама. — Время видела?

— Уже проснулась, — заверяю её. — И внимательно тебя слушаю.

— Я сегодня буду проездом в городе. Хочешь, можем встретиться в торговом центре ближе к вечеру? Потрещим о нашем, о девичьем.

Хочу ли я? Конечно же, да!

Сердце радостно сжимается, я вновь чувствую себя ребёнком. Когда после недельных загулов с мужчинами мама возвращалась ко мне, мы долго гуляли в парке или по магазинам. Я вновь купалась в её внимании и выслушивала, какие мужчины всё-таки козлы. Слушала и кивала, хотя мало что в этом понимала.

— С удовольствием, мам. Сейчас только узнаю у Ярослава, когда мы вернёмся. Мы пока не в городе.

— Ясно. Буду ждать твоего звонка, Сонь!

Я встаю с постели и переодеваюсь в повседневную одежду. Настроение — лучше не придумаешь!

Спустившись на первый этаж, я замечаю на кухне Раю. Она занимается готовкой. В обтягивающих крупную фигуру леопардовых легинсах и топе.

На плите все конфорки заняты, пахнет безумно вкусно!

— Доброе утро, Рая! — здороваюсь с хозяйкой.

— Доброе, Соня! Как спалось?

Тётка Ярослава приветливо улыбается. Надеюсь, она не слышала, как ночью скрипела кровать на втором этаже.

— Спалось замечательно, — заверяю её. — Рая, две минуты, и я помогу тебе с готовкой. Ты не видела Ярослава?

— Видела. Он на заднем дворе.

Я подмигиваю женщине и выхожу на улицу. Погода тёплая, безветренная. Если Яр решит остаться в гостях до понедельника — ничего страшного. Я отменю встречу с мамой. Не последний раз видимся.

Заметив Ярослава в беседке, сидящим ко мне спиной, я ощущаю, как пульс начинает частить. Вчера я трогала его член и водила по нему рукой, а он целовал мою грудь и кончал мне на живот. Ох, мамочки. Смогу ли я спокойно смотреть ему в глаза, при этом никак не выдавая, что помню всё в мельчайших деталях? Его твёрдость, сумасшедший взгляд. Хриплый сорвавшийся с губ стон.

Я не сразу понимаю, что Яр занят. Иду по выложенной из камня тропинке и только потом осознаю, что он разговаривает с кем-то по телефону. Голос сердитый и грозный. Тело напряжено. Вот бы погладить его плечи. Как вчера.

— Не вынуждай меня заносить твой номер в чёрный список, — произносит Яр собеседнику или собеседнице. — Да, конечно же, я с ней. Она моя жена, не забывайся.

Прекрасно знаю, что подслушивать очень и очень нехорошо и мне бы развернуться и уйти, но, когда я понимаю, что речь идёт обо мне, замираю словно статуя.